Полудницы

22
18
20
22
24
26
28
30

Они медленно побрели в гору. Песок поднимался от ветра, и они одинаково щурили глаза.

Чем дольше они шли, тем явственнее на горизонте проступали две фигурки – словно их отражение: большая держит за руку маленькую. Чем дольше они шли, тем комичнее преломляло фигуры кривое зеркало: мужчина в нем превращался в женщину, а маленькая девочка – в мальчика. Шагах в двадцати друг от друга две пары застыли, приложив ладони ко лбу.

«Она ходила к соседке. Просто ходила к соседке».

Первым до Илия добежал Гоша и врезался ему в ноги, весело визжа.

Илий поднял его на руки и тут же ослеп, потому что оказался в облаке мягких волос. Они пахли шампунем и крапивой, крыжовником и его женой.

Зарина хныкнула и разревелась, то ли от радости, то ли оттого, что поняла, как долго не видела маму. Елена подняла ее на руки, покрыла поцелуями лицо, чувствуя соленый привкус слез.

Так они стояли еще долго, крепко прижавшись друг к другу, и никого в мире не было счастливее их.

Глава 40

Перемены

В конце августа пошли затяжные дожди.

Прежняя жара отступила, дышать стало легче.

Несмотря на это, состояние Азима ухудшилось. Ноющая боль в груди особенно беспокоила его по утрам. Утомительное путешествие и тревоги не могли не сказаться на здоровье старика.

Гульшан распахнула окно в кабинете кардиологии. Свежий ветерок защекотал кожу. Азим сидел на кушетке, сгорбившись, щуря глаза над снимками.

– И что я должен увидеть?

Илий оторвался от экрана, на котором скакала кривая кардиограммы, подошел и указал карандашом на темное пятно в области правого предсердия на снимке.

– Это тромб. Он уже несколько недель отравляет вам жизнь.

– Несколько недель? Но у меня с детства проблемы с сердцем.

– Неудивительно, – сказала Гульшан, стоя у открытого окна вполоборота и наблюдая, как воробьи борются за право купания в луже. – У вас в сердце перегородка кривая. Ток крови неравномерный. С такой патологией можно жить долго, не испытывая при этом неудобств. А вот тромб – это реальная угроза.

Азим потер ноющую грудь, уставился в пол:

– Значит, не было чуда? Полудница меня не исцелила?