Пляска Бледных

Всё так же сидя здесь, на площади в кругу листвы, играя вальс случайно встреченной паре, Яна не могла отвести от них глаз.

Эти двое — от них веяло манящей тайной, чем-то одновременно и зловещим и привлекательным. Алая дева и Святая мать — словно призрак и его воплощение, два тела на одну душу.

Какая сила заставила их прийти сюда именно сегодня, когда звёзды были подчёркнуто яркими, а луна сияла как никогда? Когда в шуме ветра угадывались трели скрипки, а в лиственном шорохе — пение мотыльков. Когда блики ночного светила играли на статуях так, будто те на самом деле живые. И самое главное — почему сама она в своих скитаниях пришла именно к ним, как будто именно так всё задумано, и вся жизнь ранее прожита лишь для того, чтобы в итоге оказаться тут, на этой импровизированной сцене?

Женщина в алом широко улыбнулась и направилась к Яне.

— Ты только посмотри, Францисса, какой цветок мы нашли на этой мёртвой поляне, — обратилась она к своей подруге. — Какая злость, какая боль, какой страх таится внутри этого создания. Разве ты не чувствуешь?

Идущая подле Святая мать одарила девушку сочувствующим взглядом.

Теперь, став центром внимания, Яна стиснула зубы, напряглась, крепко сжала гитару.

Что они о ней знают, какое имеют право судить? Где они увидели злость, если ей сейчас так хорошо?

— Ах, дитя, — с улыбкой продолжала женщина в алом, поравнявшись с ней. — Ты прекрасна. Твой вальс был выше всяких похвал. Но что за норов, что за оскал, что за безумный взор я вижу в твоих очах. Твои зрачки расширены — не от того ли, что узкому взгляду не дано охватить всех истинных красот мироздания? Слабая, робкая — ты скрываешь в себе столько тяжбы, столько волнения. Загнанная и забитая, ты бежишь, бежишь от всего, что тебе так противно, стараешься забыться, уйти от кошмара, которым обернулась твоя жизнь, в лучший мир иллюзий и волшебства. Разве я не права?

— А вам-то что? — Яна внутренне напряглась, поднялась, смотря незнакомке в глаза.

— Утративший рай настоящей жизни возведёт Пандемониум грёз, — отвечала Скучающая Принцесса, одаряя Яну поклоном.

— Вы бежали, дитя моё, — молила Святая мать за ней. — Ваше тело хрупкое, а на лице — следы побоев. То, чем вы живёте сейчас, не имеет ни малейшего веса. Вы несчастны без маски, что так трудно держать. Вы ведь не сами пришли сюда: Мёртвые коты направляли вас.

Откуда она знает про её видения? — спросила себя Яна. И почему её мягкий голос кажется столь тяжёлым? А эта — красная и седая — отчего её черты так знакомы? Почему её слова укололи сердце?

Взгляд рассеивался, всё как будто в тумане. Голова полнилась звоном, мешая сосредоточиться. Тело отказывалось слушаться.

— Вы злы и отчаянны оттого, что ничего не можете поделать. Жизнь распоряжается вами, а не вы ею, — продолжала Францисса.

Некогда полная сил и негодования девушка ослабла. Её ноги дрожали. Сейчас она уподобилась увядающему цветку, настолько иссохшему, что любой, пусть самый лёгкий, шальной ветер игриво развеет его в прах.

— Мы не даём вам выбора, прекрасная, — говорила вслед за подругой Скучающая Принцесса. — Он доступен лишь тем, в ком остались силы решать. Вы же сдались, обменяв данную вам от природы свободу, оставив свой норов и гнев лишь для собственных иллюзий. Сейчас, ночью, вы чувствовали себя королевой, но что же утром? Вы вернётесь туда, где противно и холодно, в западню, которая уготована всякому, кто готов мириться с привычным порядком. Я не виню вас, ибо вина тому — наш мир, наши люди, что под маской добродетели научились таить сущие коварство и подлость. И чем привлекательнее наряд, тем ужаснее, что под ним. Я же говорю вам: идёмте с нами. В путь, из которого нет возврата. Вам откроется дорога, знакомая с детства — и не найдётся той силы, что сможет противиться вам, вашему слову, вашей воле. Забытые знания, отринутая свобода — всё это вернётся, вдохнёт жизнь в этот опустевший и испитый до самого дна сосуд.

Яна не слышала этих слов. Не различала лиц говорящих. Лишь далёкие отголоски, зыбкое эхо с примесью лёгкого звона утренних колокольчиков, журчания крохотного ручья — и терпкого, едкого аромата полыни.

Где она сейчас? Что с ней?

Слабо улавливала чьи-то прикосновения. Её взяли за руку, вели куда-то, или она сама шла.