Пляска Бледных

Зинаида Андреевна углубилась в чтение.

— Эмблему и название заменить, детский сад какой-то, — первое, что сказала. — Погодите, не возражайте, просто запоминайте.

Оксана кивнула. Поднялась со своего места, поставила греться воду, чтобы сделать кофе.

— Я сразу предлагала, — улыбнувшись, покачала головой заместитель, смотря поверх папки. — Список массовых мероприятий ваш тоже весьма сомнительный, я слабо представляю, как вы это организуете.

Та приняла к сведению новое замечание. Прошла к окну с видом на сад. Сложила руки на груди.

— Милочка, а это что же такое? — удивлённо спросила Зинаида Андреевна, дойдя до списка лекций. — Откуда весь этот материал? «Как совмещать учёбу и жизнь», «Гендерное неравенство», «Видеоигры как альтернативная реальность», «Социальные сети — второй дом», «Половая связь — запретный плод или способ общения?» Вы что же, западных страшилок начитались? Что вы в окно смотрите, я с вами говорю! — раздражённо повторила вопрос.

Оксана обернулась, опираясь на подоконник.

— Я дала задание людям подумать о себе, пообщаться со своими друзьями, узнать, что по-настоящему беспокоит молодёжь. Естественно, там много спорных и конфликтных тем, которые обычно не освящаются, табуируются и замалчиваются. Многие жалуются на то, что в учебных заведениях нет никаких практических навыков для жизни в социуме. Что их интересы нивелируются как детские прихоти и совершенно не рассматриваются всерьёз, что нет никакого развития. Дети не просто так употребляют наркотики и уходят в себя. Вообще, если подобное происходит — это уже повод задуматься о том, что мы сами делаем что-то не так.

Зинаида Андреевна закатила глаза от возмущения. Шумно вдохнула, возвращая самообладание.

— Меня бы за такое лишили партбилета, — только и сказала она.

— Рим пал, — пожала плечами женщина. — Это — реальность, в которой мы живём сейчас. Дети знают куда больше, чем нам всем хотелось бы. Сидя дома в Сети они поглощают куда больше информации, чем весь наш педагогический состав вместе взятый в тот же срок и в их же возрасте. Хотите вы этого или нет, но это их мир, их игра и их правила, с которыми нам следует только смириться. Вы ещё до лекций, посвящённых религии и жизни, не дошли.

Директриса покачала головой, грустно вздохнула.

Между тем, закипел чайник. Можно было сделать кофе, чем Оксана и занялась, оставляя начальницу в раздумьях. После — вернулась за стол, села напротив неё. Сделала короткий глоток.

— Ладно, положим, я приняла этот список. Кто будет вести лекции?

— У меня есть соответствующие знакомые по другим школам и ВУЗам, — ответила психолог. — Некоторые из лекций будут освящаться самими учащимися, достаточно сведущими в своей области. Некоторые — с моего и вашего одобрения, — их приглашённые знакомые.

— Простите, а сколько учащихся посещают ваш кружок сейчас?

— Пятеро, — пожала плечами Оксана. — И весь материал, который вы держите в руках — это их труд, который я упорядочила и структурировала. Остальное — сугубо их силы и старания. Это всё делается молодыми для молодых, а моя и ваша задачи, как взрослых — помочь и поддержать их в этом нелёгком деле.

Зинаида Андреевна хотела ещё что-то сказать, но её подчинённая продолжила, предвещая новые вопросы.

— Взрослые легко ответят на каждый из поднятых здесь вопросов, потому что уже переросли всё это, уже для себя определились с жизнью, и знают, как жить. А они — нет. У каждого из нас в их возрасте был переломный момент, когда решительно всё существование резко теряло смысл, мы все находились на грани упадка, были готовы свернуть с видимой тропы — и мы её по крайней мере видели, в отличие от них — и уйти один только Бог знает куда. Разве я не так говорю? Только, в наше время мы могли просто прогулять школу, побуянить — и вернуться. Сейчас же такие дети могут вполне спокойно уйти из общества, закрыться в себе, найти друзей, которые их поймут и поддержат. Наше время — время свободных маргиналов, в котором реальная жизнь имеет уже далеко не столь большой вес, как раньше. Сейчас нет довлеющего над всеми ЧК, нет страха вылететь из партии, нет общего идеологического вектора, а уж на фоне охватившей страну волны беспорядков, восстания и майдана, так и вовсе говорить не о чем. Это мы тут в Харькове живём при своём. О делах на востоке вам известно и без меня. Дети всё это видят и слышат не хуже нас. Они живут в очень страшное время. Они, а не мы. Они не знают, как было раньше, а если и да — то через призму восприятия родителей и различные фильмы, статьи и прочий материал разной степени объективности. Для них реальность — это череда вкладок в браузере, которые можно открывать и закрывать по собственному желанию, или онлайн-игра с набором навыков и списком задач. Им досталась страна, в которой, что ни выборы президента — то или кризис, или революция. Вместо дружественных соседей — либо агрессор, либо тоталитарное общество, либо светлый, но закрытый мир, куда не попасть, если не изучаешь чужой язык. Жизнь ставит им сложные испытания уже с ранних лет, и всё ещё нет ни должных материалов, ни вменяемых справок о том, что делать — их попросту не может быть, потому что невозможно составить подробную инструкцию адекватного здорового существования, которая будет удобна каждому. Если мы будем и дальше игнорировать реальную картину нового мира, то едва ли что-то изменится. Им не нужны патриотические лозунги, не нужен мир, где были ничем — и стали всем: они уже живут в нём. Огромное количество возможностей для стороннего заработка в Сети, масса способов проявить себя там же, и — если надоело — выйти в люди в осязаемое физическое пространство.

Зинаида Андреевна молча кивнула, пока Оксана переводила дух. Достала из сумки, что висела на спинке стула, пачку сигарет, подтянула маленькое блюдце, служившее пепельницей, щёлкнула зажигалкой, закурила.