Джарвис и Меестерс долго наблюдали за ней. При этом, у Меестерса посерело лицо, и на лбу выступил обильный пот. Заметив это, рулевой сказал фламандцу:
— Не понимаю, что это с тобой? Не может быть, чтобы ее вид так сильно влиял на тебя! Ведь ты не первый раз видишь, как желтый хищник держится у нас за кормой.
— Акула уже часа три следует за «Фульмаром», — пробормотал Меестерс дрожащим голосом, — и все это время я думаю про Абдона, вернее, я чувствую, что должен думать о нем.
Джарвис всмотрелся в акулу и его лицо побледнело.
— Черт возьми, — проворчал он, — ведь это…
Не закончив фразу, он бросился в штурманскую рубку. Через минуту он снова появился на палубе в сопровождении капитана.
— Послушайте, капитан, — сказал он, указав на акулу, — может быть, я просто перегрелся на солнце, но вы все же посмотрите на эту дрянь и скажите мне, о чем вы при этом подумали.
Капитан удивился, но все же последовал совету.
— Странно, — пробормотал он, — не понимаю, почему, но я непрерывно думаю о нашем пропавшем пассажире.
Меестерс повернул к капитану лицо, искаженное страхом.
— Я могу закрыть глаза, — прошептал он, — но ничего не меняется, и, пока этот кошмар плывет за нами, я вижу браслет с золотыми самородками.
— А мне кажется, — неуверенно пробормотал Джарвис, — что это желтое чудовище чем-то похоже на Абдона.
Капитан дунул в свисток и сказал мгновенно появившимся на палубе матросам:
— Принесите надежный пеньковый канат, крюк и кусок сала. Подготовьте лебедку и топоры. Поймайте мне эту чертову тварь.
К счастью, среди матросов нашелся парень, какое-то время плававший на китобойце, и он догадался заменить пеньковый канат тонким, но очень прочным стальным тросом, иначе мы никогда не вытянули бы акулу из воды.
Потребовалось два часа отчаянной борьбы, прежде чем акула оказалась на палубе, убитая несколькими выстрелами и с разрубленной топорами головой.
Она выглядела жутко; ее белые выпученные глаза со злобой неотрывно следили за палачами, а из разинутой пасти, полной страшных зубов, сочилась густая кровь с отвратительным запахом.
Опасаясь невероятной живучести этих гигантских акул, мы больше часа не решались приблизиться к ней, дожидаясь, когда ее глаза затянет серая пленка.
— Распотрошите ее, — приказал Арнольд.
Из широкого разреза на палубу вывалилась зеленоватая печень, после чего матрос, выступавший в роли главного хирурга, извлек из брюха большой пузырь желудка.
ebooksa