— Узнаете?
— Узнаю. Уполномоченная Гинтера.
Если бы из темного угла молельни вышло привидение, Лейнасар удивился бы меньше. Но он сразу взял себя в руки, и на его лице ничего, кроме безразличия, нельзя было увидеть.
— Не удивляетесь?
— Нет.
— Вот такими должны быть наши люди. Я вас еще там, в Гриниеках, сразу приметила.
Яунзем отступила на шаг и полуприкрытыми глазами смерила рослую фигуру Лейнасара. Ему стало неловко. Он подумал о своем жалком, помятом костюме. Хотелось быть более красивым, внушительным в глазах этой не совсем обычной женщины. Хорошо еще, что свечи так скупо освещали церковь. Сегодня взгляд у Яунзем был совсем другой, чем в тот вечер в Гриниеках. Выражение ее глаз напомнило ему кого-то. Но кого? Он вспомнил. Во взгляде этой женщины было что-то общее с той шведкой из Бюро труда в Килменесё, хотя они и были совсем разные. Открытие это придало ему смелости, и он ухмыльнулся. Теперь он почувствовал, что сильнее ее, будь она уполномоченной хоть десяти Гинтеров.
— Ксендз в Гриниеках все же был куда галантнее вас, он даже рояля не пожалел для меня. А вы и стула не предложите.
Лейнасар исчез во мраке и принес запыленный церковный стул. Смахнул рукавом пыль и подал стул гостье:
— Садитесь, пожалуйста! Это все, что могу вам предложить. Проклятый баптистский пастор все унес. Я даже ужином не могу угостить вас. Я один дома.
— Знаю, что вы один.
— Откуда вы это знаете?
— Мне полагается многое знать.
Лейнасар ничего не ответил, не стараясь поддерживать разговор. Яунзем внимательно огляделась вокруг.
— Довольно странно, правда?
— Что?
— Я еще никогда не жила в церкви. Вы тут же и спите? — Она носком туфли коснулась матраца. Только теперь Лейнасар заметил, что Яунзем на этот раз не в сапогах. Поэтому она и казалась более женственной, чем в Гриниеках.
— Да, я тут сплю.
— А где вы работаете?
— В комнате, но там еще неуютнее.