— Да они ведь пустые. С утра-то я задыхался и голова кружилась, пока до рынка дотащил.
Не дослушав старика, Милда повернулась и через привокзальную площадь направилась к каналу. У канала она села на скамейку, достала из сумки пудреницу и принялась пудрить нос. Гоба неторопливо ковылял к ней.
За стараниями Милды Лейнасар наблюдал издали, и только когда старичок уже уселся рядом с ней, Лейнасар по всем правилам уличного движения пересек на перекрестке сперва улицу Суворова, затем бульвар Райниса и сел рядом с ними.
— Папаша Гоба, этот молодой человек — друг Алексиса. Он много может рассказать о нем. Вместе в одной комнате жили, вместе на заграничные фильмы ходили.
Услышав о сыне, старик порывисто заерзал, глаза у него загорелись, но тут же опять потухли, стали такими же безразличными, как раньше.
— Что он может о сыне знать? Тот ведь в Швеции. Военные ветры унесли, надломили меня, как старую яблоню. Старуха никак помереть не может.
— Зачем глупости говорить, папаша Гоба, этот молодой человек ведь только что из-за границы приехал.
Гоба опять оживился.
— В самом деле?
Лейнасар подробно описал сына Гобы, вспомнил несколько его излюбленных фраз и даже паразитическое выражение, которым тот пользовался чуть ли не после каждого второго предложения: «…и наоборот». Старик перестал сомневаться. Вытер слезы и вздохнул:
— Да, да, такая была у Алексиса привычка. Как рассердится, так кричит на меня или мать: «Я тебя в землю вгоню и наоборот!» Еще сегодня помню, как он говорил: «Свинья хорошее животное и наоборот…» Да, да, было у Алексиса такое слово… А военные ветры унесли его… Некому сливы носить. Все погибло, все.
Милда дала старику немного поохать, затем продолжала задуманное наступление:
— У нас к вам просьба, папаша Гоба, не могли бы вы друга сына на время приютить у себя? Ведь вы с мамашей одни в таком большом доме.
Старик опять насторожился:
— А почему он не может жить у вас?
— Мог бы, конечно, но у нас такие ненормальные условия — приехала моя двоюродная сестра с двумя детьми, а Кришьянис уже вторую неделю с воспалением легких лежит, каждые полчаса надо компрессы ставить, хоть сестру милосердия в дом бери… — Милда тоже тяжело вздохнула.
— Трудное сейчас время, мы со старухой сами еле перебиваемся.
— Деньги у меня есть, — прервал Лейнасар жалобы старика.
— Денег у друга вашего сына много, — подтвердила Милда.
Старик что-то соображал. Наконец согласился.
ebooksa