в) занятые в электро- и водопроводном хозяйстве,
г) те, кто имеет возможность до 20.00 10 октября выехать в Великую Германию.
Невыполнение этого приказа влечет за собой тяжелое наказание по законам военного времени.
Немцы начали интенсивно минировать Ригу. Город был наводнен саперами, которые заминировали все крупные здания и набережную Даугавы. Риге предстояло превратиться в груду развалин.
Но этого не случилось.
Советская Армия внезапно обрушила на немцев такой стремительный и мощный удар, что они едва успели перебраться через Даугаву и взорвать мосты. Взорвали и набережную. В остальных местах мины были обезврежены советскими саперами.
13 октября Рига была свободна.
В тот же вечер в 23 часа Москва двадцатью четырьмя залпами из трехсот орудий салютовала героическим войскам Второго и Третьего Прибалтийских фронтов, в том числе и латышскому стрелковому корпусу генерал-майора Бранткална.
Люди выходили из своих убежищ, приветствуя освободителей.
Отважные сыны и дочери народа, все эти годы бесстрашно смотревшие смерти в глаза и беспощадно боровшиеся против оккупационного ига, молча, со слезами на глазах протягивали руки, приветствуя советских воинов. Это были партизаны героя Ошкална и латышские молодогвардейцы Иманта Судмалиса. Они не дрогнули перед лицом смерти. Их честность и непреклонная воля были выражением воли Коммунистической партии. На них в мрачные годы оккупации с надеждой смотрел латышский народ, ожидая Красную Армию, ожидая часа своего освобождения. Час этот пришел. Народ ликовал.
Но нелегко было проложить дорогу к Риге. Много могил осталось на боевом пути. По всей обширной советской земле в городах и селах тысячи матерей и сестер, жен и детей не дождались возвращения тех, кто отдал свою жизнь за свободу Латвии, за будущее латышского народа. Их кровь навеки породнила латышский народ с другими советскими народами.
Рига возродилась для труда и жизни. Но в Курземе борьба продолжалась.
Лейнасару и Вилису везло: они все еще оставались в стороне от всех дел «курелисовцев». Но все-таки, пока шли бои за Ригу, и до того дня, когда «курелисовской» авантюре настал конец, им немало пришлось пережить. «Курелисовцев» перевели из Страздской основной школы в волость Пузе, где штаб их разместился в Стилках. Как раз в это время связь со Швецией прервалась.
Словно дым развеялись мечты о восстании и надежда на возможную помощь из-за границы. Но Упелниек не терял надежды. Он был уверен, что его час еще придет.
В одном он не ошибался. В Курземе ряды «курелисовцев» пополнялись. Приходили люди отовсюду.
Прежде всего это были латышские легионеры. Из двух латышских дивизий в Курземе действовала только 19-я. Сильно потрепанную 15-ю дивизию отвели ненадолго в тыл, на отдых, а затем спешно увезли в Германию. От обеих дивизий отсеялось довольно много людей. Одураченные немецкой военной машиной и демагогическими национал-истерическими лозунгами постепенно опомнились и старались спастись как могли. Когда у хозяина дела начинают идти плохо, слуги призадумываются. Кое-кто подался в лес. Некоторые нашли путь к красным партизанам и повернули оружие против немцев. Но таких было немного. Остальные искали другого выхода. Их привлекала своеобразная группа «курелисовцев»: ничего, что она сотрудничала с немцами. По слухам, были у нее и другие планы. У «курелисовцев» такие люди надеялись найти легальное убежище.
Капитан Упелниек принимал всех.
Многие курземские юноши шли к «курелисовцам», чтобы спастись от мобилизации в немецкую армию.
У «курелисовцев» спасались и латышские полицаи, и шуцманы. Это были дезертиры из полка «Курземе», сформированного еще в сентябре в Риге Еккельном. Полк этот привезли в Вентспилс и на пароходе «Мими Хорн» отправили в Данциг, а затем в Торн.
Капитан Упелниек принимал всех.