Когда дождь и ветер стучат в окно

22
18
20
22
24
26
28
30

В первую ночь дежурил Юрьяк. Сунув в рукав пальто карманный фонарик, он время от времени протягивал к морю руку и светил. На этот сигнал никто не отвечал. В темноте водное пространство словно вымерло. Как ни всматривайся, ничего не видать, кроме вздымающихся все выше и выше волн. К утру разыгрался настоящий шторм. Было ясно, что лодку ждать нечего.

В утренних сумерках одна за другой исчезали с дюн повозки. Юрьяк ушел. Вилис с Лейнасаром тоже поплелись домой.

— Никогда не думал, что в середине сентября, когда стоят еще такие теплые дни, ночью можно так страшно продрогнуть, — бормотал Вилис.

Лейнасар хотел что-то ответить, но только беззвучно пошевелил губами.

— Так недолго и насморк схватить, — проворчал Вилис.

В доме лесника в общей комнате было тепло, вчера вечером там топилась большая печь, пекли хлеб. Лейнасар сел на лежанку и прижался спиной к теплым кирпичам. Но печь его не согревала. Вилис прикорнул с другой стороны.

— Так ты не согреешься, — сказал он.

— Совсем тепла не чувствую, — пожаловался Лейнасар.

— Да, тебя-то ночью покрепче пробрало. Сколько ни жмись, все равно так не отойдешь.

Вилис встал и подошел к устью печи. Его закрывала жестяная заслонка. Он убрал ее. Из темных недр ударило теплым духом.

— Послушай, залезай в печь — вмиг пропаришься.

Лейнасар с минуту помедлил, затем изогнул свое длинное тело и исчез в печи.

— Ну как? — спросил чуть погодя Вилис.

— Здорово! — раздалось изнутри.

— Ну и грейся! — Вилис вернулся на лежанку.

Обогревшись, он решил посмотреть на Лейнасара. Из печи доносилось равномерное и протяжное дыхание. Одну ногу Лейнасар вытянул до самого устья печи и сунул в кучу пепла.

— Спит, проклятый!

Вилису надоело в общей комнате. Он зашел на половину лесника. В столовой никого не было. В задней комнате возился Озол. Время, установленное для сеанса, как раз кончилось.

— Ты скажи им, чтобы не дурачились. Пускай дают лодку. Не будем же мы тут души вымораживать.

— Не отвечают…