В первую ночь дежурил Юрьяк. Сунув в рукав пальто карманный фонарик, он время от времени протягивал к морю руку и светил. На этот сигнал никто не отвечал. В темноте водное пространство словно вымерло. Как ни всматривайся, ничего не видать, кроме вздымающихся все выше и выше волн. К утру разыгрался настоящий шторм. Было ясно, что лодку ждать нечего.
В утренних сумерках одна за другой исчезали с дюн повозки. Юрьяк ушел. Вилис с Лейнасаром тоже поплелись домой.
— Никогда не думал, что в середине сентября, когда стоят еще такие теплые дни, ночью можно так страшно продрогнуть, — бормотал Вилис.
Лейнасар хотел что-то ответить, но только беззвучно пошевелил губами.
— Так недолго и насморк схватить, — проворчал Вилис.
В доме лесника в общей комнате было тепло, вчера вечером там топилась большая печь, пекли хлеб. Лейнасар сел на лежанку и прижался спиной к теплым кирпичам. Но печь его не согревала. Вилис прикорнул с другой стороны.
— Так ты не согреешься, — сказал он.
— Совсем тепла не чувствую, — пожаловался Лейнасар.
— Да, тебя-то ночью покрепче пробрало. Сколько ни жмись, все равно так не отойдешь.
Вилис встал и подошел к устью печи. Его закрывала жестяная заслонка. Он убрал ее. Из темных недр ударило теплым духом.
— Послушай, залезай в печь — вмиг пропаришься.
Лейнасар с минуту помедлил, затем изогнул свое длинное тело и исчез в печи.
— Ну как? — спросил чуть погодя Вилис.
— Здорово! — раздалось изнутри.
— Ну и грейся! — Вилис вернулся на лежанку.
Обогревшись, он решил посмотреть на Лейнасара. Из печи доносилось равномерное и протяжное дыхание. Одну ногу Лейнасар вытянул до самого устья печи и сунул в кучу пепла.
— Спит, проклятый!
Вилису надоело в общей комнате. Он зашел на половину лесника. В столовой никого не было. В задней комнате возился Озол. Время, установленное для сеанса, как раз кончилось.
— Ты скажи им, чтобы не дурачились. Пускай дают лодку. Не будем же мы тут души вымораживать.
— Не отвечают…