Нери пытается совладать с сестрой, но тщетно. Всё его детское существо на грани отчаяния.
Общественный парк полон в утренний час: горожане спешат на работу. Мальчику кажется, что пристальные, беззастенчивые взгляды прохожих нацелены на них. Что все эти люди хотят расстрелять их глазами, уничтожить, смяв с комьями осенней грязи и пожухшей листвой. А, может, и не кажется…
«Посмотри-ка на эту девочку, – слышит Нери тихий шёпот за спиной. – У неё что, диссоциация?»
«Наверное, поломка, – шепчет в ответ другой голос. – Должно быть, и туалетом не умеет пользоваться».
Холодный кол входит промеж лопаток. На лбу выступает пот. Небо перед глазами крошится на миллион прозрачных осколков. Нери крепко сжимает руку Венены в своей и думает лишь об одном: нельзя оборачиваться. Нельзя показывать, что он уязвлён. Его страх и обида – пища для стервятников.
«Бедные родственники, – продолжается за его спиной горячее обсуждение, – каково это, тащить на шее урода?»
«Родственники обычно сами виноваты в поломках. Наверное, неблагополучная семья. Но в любом случае это ужасно. Это создание ведь даже человеческой особью назвать нельзя».
Ярость затмевает взор Нери. Мокрая парковая аллея и деревянные скамейки, зазывающие яркими красками, скручиваются в спираль. Точка кипения достигнута. Мальчик останавливается, по-прежнему удерживая руку Венены, и позволяет собеседникам обогнать их. Всего лишь две женские особи средних лет. Одна из них – крашеная блондинка в ярко-алом пальто – спесиво поглядывает из-за плеча, думая, что Нери этого не замечает.
Нери отпускает руку сестры, позволив ей отойти к скамейкам, а сам заходит в подлесок. Ботинки тонут в полузамёрзшей грязи, тонкая короста льда ломается под подошвами, отчаянно серебрясь. Наклонившись, мальчик черпает полную пригоршню густой земли и быстро лепит шар. Грязь забивается под ногти, пальцы сводит от холода. Но он не обращает внимания на неудобства: работа сделана на совесть. Размахнувшись, Нери посылает снаряд в спину блондинке. Тёмное пятно расплывается по богатому алому ворсу. И прежде, чем испуганный вскрик срывается с губ женщины, второй комок липкой слизью оседает в волосах другой говорливой подруги.
«Сами вы уроды! – орёт Нери вслед любопытным дамам, задыхаясь от ярости. Визгливый мальчишеский голос тонет в глубине древесной поросли, отзываясь эхом. Прохожие удивлённо косятся на него, но никто даже не пытается сделать ему замечание. – Да чтоб у вас обеих все дети с поломками родились! Слышите меня?! Чтоб вы на руках их таскали всю жизнь и вытирали им слюни! Вы ещё сполна вкусите горя!»
Шли годы, но старая история повторялась. Жизнь научила Нери быть мудрее и сдержаннее. Горечь обиды перестала подкатывать к горлу, когда наплыв воспоминаний вторгался в голову. Ярость перестала пьянить, когда он слышал за спиной чужой смех. Однажды Нери понял простую истину: тот, кто разительно отличается от основной массы, обречён быть отверженным. Это – следствие базовых инстинктов, заложенных природой. Особь, не похожая на других представителей своего вида, никогда не войдёт в стаю и в случае опасности первой будет отдана на растерзание. С биологической точки зрения это норма. Жестокая, бесчеловечная норма. По сути – тот же естественный отбор.
Но есть один нюанс: человеческие особи живут в социуме. Люди, в отличие от животных, наделены мышлением, способностью сострадать и сочувствовать. Они создали нормы поведения, правила культурного общения, мораль не для того, чтобы ими пренебрегать. Зная это, Нери так и не сумел понять главного: почему люди не позволяют высшим функциям доминировать над низшими. Почему низменные инстинкты до сих пор подчиняют разум…
Дым, ворвавшийся в нос, ошпарил грудь. Едкий дурман ударил в голову, затуманив сознание и пробудив непонятную эйфорию. Нери показалось, что раньше он уже чувствовал нечто похожее. Может быть, именно такие ощущения посещают человека на пике агонии, перед смертью.
А, может быть, он уже умирал раньше…
Связные мысли закончились. Впереди лежала темнота.
7
В главном зале заседаний царствовал пробирающий холод: оконные рамы пропускали ветер. В воздухе висел запах сырости и мела. Открытое пламя светильников мелко вздрагивало, угрожая потухнуть. Пустое пространство белокаменного зала выглядело печально и неуютно. Единственной мебелью, разбавляющей мёртвую пустоту, был громоздкий дубовый стол в форме буквы «П». Несколько резных стульев с бархатными подушками, горделиво выставив ножки, выстроились в шеренгу поодаль.
– Позвольте представить вам Длань Покровителей, – произнесла Анацеа, высокомерно приподняв подбородок. – Миа из клана Бордон.
Толстая бородачка, сидящая за столом, с интересом покосилась на неё. Серебряный ободок в её волосах заиграл переливами.
– Здрасьте, – Миа растерянно замахала рукой, заметив лукавый взор, прожигающий её кожу. Шифоновая оборка рукава заиграла на ветру фиолетовым пламенем.
ebooksa