Человек поднял голову, словно собираясь ответить, но, видно, раздумал и вернулся к работе: склонясь над тисками, стал закручивать их. То был отец Колена де Кайё. Франсуа на всякий случай поинтересовался:
— Но вечером-то Колен вернется, а? Он куда-то отлучился?
Но поскольку отца Колена, похоже, не интересовал ни его сын, ни приятель сына, спрашивающий про него, Франсуа молча пожал плечами, вышел из дома, перешел через Сену и направился на Еврейскую улицу, где его поджидал Монтиньи.
— Эй, Франсуа! Франсуа оглянулся.
— Здорово! — бросил Монтиньи.
— Здорово! А где Колен? — осведомился Франсуа, сгоравший от желания похвастаться своим успехом.
Монтиньи неопределенно развел руки.
— Мне очень нужно видеть его, — сказал Франсуа.
По глазам Монтиньи он понял, что его приятель, быть может, впервые по-настоящему встревожен.
— Что такое? Что случилось? — настоятельным тоном, хотя и не повышая голоса, спросил Франсуа. — Ты что, не доверяешь мне?
— С чего ты взял? — ответил Монтиньи. Но школяр не отставал от него, и он с хмурым видом сказал: — Давай не будем об этом. Пошли лучше выпьем.
— В «Яблоко»?
— Заметано, — кивнул Монтиньи.
Франсуа вытащил из кармана экю и с гордостью продемонстрировал приятелю.
— Видишь? — сказал он. — Сегодня мой черед платить.
— О, экю!
— Это не все, — радостно объявил Франсуа. — У меня их целых два.
— Откуда?
— Сейчас расскажу.
Франсуа и Ренье де Монтиньи вошли в «Яблоко», уселись в задней комнате, и школяр таким повелительным голосом крикнул: «Эй, вина!» — что к их столику подбежал сам хозяин харчевни и осведомился, какого вина они желают.