Монтиньи, подталкивая Франсуа, вошел в узкую каморку, где их радостно встретили Колен и три женщины, похоже, поджидавшие их.
— Гийометта! — воскликнул Ренье. — Подойди поцелуй меня.
Гийометта вскочила и бросилась на шею Ренье.
— Э, да ты, вижу, времени не терял! — заметила она. Еще одна женщина подошла к Франсуа и обняла его за талию.
— А этот никак для меня? — поинтересовалась она.
Все расхохотались, а Колен де Кайё, разливая вино, сказал:
— Для тебя, Марион, для тебя. Только не напугай его. А то он бросит тебя и сбежит…
— Что ты несешь! — разозлился Франсуа, чувствуя, что краснеет, и бросил на Колена возмущенный взгляд. — С чего мне убегать?
— Да ладно, не злись!
— Ты когда-нибудь видел, чтоб я убегал?
— Нет, — подтвердил Монтиньи. — Итак, кто ищет, тот находит. Давайте выпьем… Ты, Франсуа, все правильно говоришь, и Колен тоже. Но сперва тебе надо бы знать, чего от тебя хочет Марион.
— Чего хочу? — протянула она с какой-то ласковой, обволакивающей интонацией. — Хочу получить наслаждение.
И, притянув к себе Франсуа, она впилась в его уста поцелуем, лишив его возможности ответить.
То была смазливая брюнетка, ладно сложенная, с круглыми упругими грудями, и весьма опытная по части ласк, ради которых к ней и приходили. Всякий, кто хотел, мог обладать ею. Алчная до денег, она отдавалась любому у себя в каморке возле горящего очага, но думала при этом только об одном: как бы побольше вытянуть из клиента. Целыми днями она высматривала их из зарешеченного оконца своей комнатушки, заманивала прельстительными взорами, но ночь принадлежала ей, и ночью это странное существо становилось совсем другой женщиной — легкомысленной и бескорыстной. Колен и Монтиньи могли бы многое порассказать о ней. Оба они давным-давно свели с нею знакомство и потому в полном согласии выбрали ее в подружки для Франсуа.
— За тебя, Франсуа! — поднял тост Монтиньи.
Началось веселье. Парочки, тесно обнявшись, сидели на сундуках вокруг стола; девицы хохотали и, не чинясь, пили, чуть только кто-то подавал сигнал. Они залпом опорожняли кубки, потом с визгом и восклицаниями кокетливо прижимались к своим кавалерам, которые в промежутках закусывали, чтобы набраться сил для предстоящих подвигов. Марион сидела на коленях у Франсуа и целовала его. Он не противился, но сам целовал ее, только когда она позволяла: ей доставляло наслаждение распалять этого юнца и наблюдать, как он становится сам не свой. Он ловил ее губы своими; какое-то время она держала их сомкнутыми, но потом вдруг раскрывала их и отвечала такими ласками, что он совершенно изнемогал. Франсуа уже полностью потерял голову. Его руки, которые Марион, продлевая любовную игру, время от времени придерживала, не давая резвиться там, куда они инстинктивно забирались, были жаркими, как огонь. И вообще его все время бросало в жар. Он дрожал как в лихорадке, и когда Марион предложила ему подкрепиться и стала пододвигать блюда, он воспользовался тем, что она отвлеклась, прижал ее и принялся вовсю тискать.
— Отпусти меня! — шепнула она. — Ну отпусти же!
— Почему?
— Не сейчас… Потом.
— Погляди на них, — ответил Франсуа. — Не хочу я есть. Марион!
ebooksa