– Нет.
– Так я же все наши ценности объединила. И твои, и мои. Теперь они общие и пока побудут у меня.
Валентин буквально лишился дара речи. Он смотрел на эту обнаженную девушку, сидевшую рядом, и не мог понять, как она могла залезть в его карман, вытащить оттуда вещь, ей не принадлежавшую?!
Она налила ему и себе, они снова выпили.
– У меня для тебя неприятная новость, – глухим голосом произнесла Вероника. – Хотя как посмотреть. Может быть, и наоборот.
– Что? – бесцельно спросил он и перевел дыхание.
Вероника закусила верхнюю губу, набрала воздух.
– Рита попала в какую-то ловушку. Надо включить радио. У тебя оно есть?
– Нет, я отдал его Рите.
– Ну вот. Как же быть?
– А что случилось? – Он снял с кресла майку, кожаную юбку и протянул их Веронике. – Оденься.
– Риту вчера увезли какие-то люди… – Она встала, натянула юбку, надела майку и снова села. Потом набрала побольше воздуха в грудь, – ее увезли за город.
– Что? Какие люди?! – рявкнул он. – Что ты мелешь?! – Он схватил ее за плечи и стал трясти. Ему хотелось причинить ей боль, он ее ненавидел, мог убить.
– Отпусти меня! – закричала Вероника. – Ты с ума сошел! Ты делаешь мне больно!
– Что случилось с Ритой, говори! – он отпустил Веронику. Она дернула плечами.
– Ну вот, оставил мне синяки, – она осматривала свои плечи.
– Скажи мне, наконец, что с Ритой?! – снова закричал Валентин.
– Радио надо иметь, балбес! – в тон ему выкрикнула Вероника. И глаза у нее больше не улыбались. – Рита была в клинике Тушина, журналисты все разнюхали, потом поехала к себе домой. А там ее ждали. Какие-то подонки следили за ней. Двое парней на синем джипе. Они силой засадили ее в машину и увезли за Кольцевую.
– Дальше!
– Это все, – Вероника подняла на него глаза. – Больше ничего неизвестно. Может быть, это было заказное похищение, не знаю. Сейчас в Москве столько неадекватных, понаехали… Ищут приключения, ничего не боятся. Подробностей я не знаю. Ее нашли за Кольцевой в синем джипе, всю истерзанную. Сильно ее порезали. Она потеряла много крови… – Вероника замолчала, сделала глотательное движение, на глаза у нее навернулись слезы.