Фрейя. Ведущая Волков

Ее кривая усмешка грозила разорвать мое трещавшее по швам сердце. Однако я выпрямилась, вытерла слезы и улыбнулась ей в ответ, заставляя себя быть сильной ради этой женщины. Она заслуживала напоследок увидеть улыбку, а не слезы и скорбь.

– Ты не потеряешь меня, – прошептала Сахаар. – Ты не потеряла никого из них.

Она коснулась моей груди в области сердца и задержалась там на мгновение. Затем раздался едва слышный вздох, и ее грудь опустилась вместе с белой ладонью, упавшей на землю. Мое сознание улетело вслед за ее душой, а по поляне прокатился мучительный вой боли. Такой сильной, что, казалось, уже никогда не пройдет, не ослабнет.

Подвывая, будто брошенный волчонок, я нежно прижимала к себе неподвижное тело старушки и покачивала ее, как мать укачивает ребенка.

Кто-то засуетился рядом. Кто-то что-то сказал, спросил.

Я не слушала. Не слышала. Не отвечала.

Пока чьи-то руки не потянулись к моим плечам, осторожно отстраняя от тела, а другие – к ней, чтобы отнять ее у меня.

– Нет! – зарычала я, обнажая клыки.

Я резко развернулась и диким взглядом посмотрела на того, кто посмел помешать нам. Покрытое кровью лицо Йоханнеса исказилось от испуга, и он отпрянул от меня, словно я действительно была зверем, а Хильда столь же аккуратно опустила тело Сахаар на землю и шагнула ко мне, показывая пустые руки и что-то ласково приговаривая.

Заглушая рокот ливня, вдалеке послышался чей-то голос, выкрикивающий мое имя. Он казался смутно знакомым. Да, я определенно знала этот голос. Но кому он принадлежал, не могла вспомнить.

– Не трогайте ее, оставьте, – приказал он, и я вновь осталась одна. Подползла к телу Сахаар, уткнулась лицом в ее платье, но в тот же миг ощутила руки на своих плечах и вскинулась, готовая броситься на глупца, не осознававшего, какой опасности себя подвергал. Я замерла, наткнувшись на беспокойный взгляд светло-зеленых глаз. Таких родных глаз.

Сознание вернулось ко мне.

– Ник, – полушепот-полувсхлип.

Я потянула к нему трясущиеся руки, и он привлек меня в свои теплые объятия. Прижался ко мне так, как прижимаются друг к другу люди, которые еще недавно думали, что потеряли кого-то навечно. Как только его прерывистое, тяжелое, будто от долгого бега, дыхание успокоилось, он приподнял голову и окаменел. Я знала, что он увидел. Кого увидел. И, не выдержав выражения глубочайшей боли в его глазах, отвернулась, спряталась на его груди ото всех кошмаров.

– Я не смогла. Не успела, – всхлипнула я.

– Тише, – сдавленно прошептал он, приникая губами к моим волосам. Я слышала, как он несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаиваясь, а затем снова стал собой: непоколебимым, сильным вождем, который держал все эмоции в узде. – Где Истэк? Где он?

Ему не требовался ответ. Он огляделся вокруг и быстро заметил еще одно бездыханное тело. Лицо его побелело. Ник медленно повернулся, и мне захотелось сжаться еще сильнее, потому что невозможно было угадать, что скрывалось за этим непроницаемым взглядом.

Николас молча поднялся и поставил на ноги меня.

Прижав к груди пульсирующую руку, я наблюдала, как он остановился рядом с телом Истэка. Как, недолго поколебавшись, опустился на корточки и заглянул в застывшее лицо. Он потянулся к окровавленной шее демона и прикоснулся пальцами к месту, где должен был биться пульс. Я безошибочно определила тот момент, когда понимание обрушилось на него. Он медленно опустил голову, закрывая волосами эмоции на своем лице. Подождал. А потом так же неспешно поднялся, не поворачиваясь ко мне.

Я стояла там, где он меня оставил, приготовившись к любой реакции. К крикам, обвинениям или ярости. Мне было безразлично, что он выберет. Я жалела о многом, но не об этом.