Ее тайна, которую она так тщательно хранила, разгадана. Вытащена на свет божий, и всяк ее может увидеть.
Что делать?! Что делать? Все пропало!
«Сжечь комнату!» — мелькнуло тотчас в мозгу у старухи. Словно утопающий, ухватилась она за соломинку, и силы вернулись к ней.
Она решительно кинулась к своему ларцу, к тому сокровищу, что всюду таскала с собой.
Благо, дочь, удирая из гостиницы, его с собой прихватила.
— Моя девочка! — радостно шипела старуха, нащупывая ключик на длинной цепочке на груди.
Даже если весь дом исписан этими письмена, ничего! Кто поверит каракулям на стенах? Никто! Это злая шутка, подделка! Вандализм! И заказала его Эрика! Доказательств-то у нее нет!
— Были бы доказательства, не пришлось бы натравливать призраков на мою комнату!
Она не с первого раза попала ключом в замок, а когда попала и отомкнула, вопль вырвался из ее груди.
Вместо свитка с завещанием на бархатной обивке шкатулки лежал хрупкий завиток пепла. Черная сгоревшая бумага, которая рассыпалась, стоило лишь к ней прикоснуться.
— Проклятье! — заверещала мадам Эванс, хватая серые чешуйки сгоревшей бумаги.
Но и те рушились, разлетались под ее пальцами.
Это был такой удар, какой пережить очень трудно.
Признаться, она сильно рассчитывала на завещание.
Маркизат очень помог бы ей в тяжбе с герцогом. Тем более, богатый маркизат.
Она уже не думала отдавать его одной из дочерей.
Она хотела сама примерить корону маркизы. Дочери что? Вполне взрослые. Выкинуть обеих на улицу, пусть сами о себе заботятся. Не век же на шее у матери сидеть!
А с короной маркизы на голове мадам Эванс могла смело противостоять герцогу.
Ее слово против его.
Маркизат спас бы ее старую шкуру. Оставалось бы просто присвоить его!