***
— Это вы все устроили! Вы его привели! Вы… отдали ему меня! — кричу я.
Мачеха нервно дергает плечом.
— А своей головы у тебя нет, что ли, — зло огрызается она. — Надо было думать, чем кончатся ваши шашни!
— Чем бы ни кончились, — мой голос окреп, — а мне было обещано поместье у реки и хорошее приданое. Поэтому я требую…
— Милочка, у своего покойного папаши надо было требовать, — небрежно отмахнулась от меня мачеха. — Он завещания в твою пользу не оставил. Отписал все мне. А я тебе не должна ничего!
Ее глаза горели торжеством.
Она нависла надо мной, сухая, желчная, одетая в траур.
Чересчур красивый и элегантный. Такой не пошьешь за день.
Видно, что готовилась давно...
— У меня дочери, — напомнила она. — И мне нужно выдать их замуж поудачнее.
Она рассмеялась, окинув меня презрительным взглядом.
— Ты же знаешь. Удачный брак открывает перед девушкой все двери! Поэтому нужно много золота, чтоб хорошо устроить моих крошек. А для такой потаскухи, как ты, у меня лишних денег нет!
— Но…
— Можешь, кстати, все же выйти замуж за Юджина, — ее желтые, по-волчьи злобные глаза смеялись. — Правда, после положенного траура.
О, нет! Меня замутило оттого, что мне снова придется говорить с этим человеком о браке.
Жить с ним?
Снова оказаться с Юджином в одной постели?..
Меня тошнит от одной только мысли об этом.
— Надеюсь, твой жених окажется приличным человеком. Хотя что-то мне говорит, что он тот еще проходимец. И без денег ты ему не нужна, маленькая потаскушка.