— Так-то оно так, — опасливо ответила я. — Но все слишком внезапно…
— Нужно спешить, — ответил Ром. — Еще немного, и я не смогу тебе ничем помочь. Я потеряю остаток сил и стану просто бессловесным призраком. Неотомщенной душой, скитающейся между мирами. А они… они могут и до тебя добраться. Эван стережет тебя, но они хитры и изворотливы. Они могут придумать что-нибудь. Так что в твоих интересах разделаться с негодяями поскорее!
И я, словно бросаясь в омут с головой, согласилась с ним!
Оделась я неприметно, в свое неизменное черное платье, в темный плащ и мягкие, очень простые сапожки.
Взяла кожаную сумку — тертую, вместительную, крепкую.
В нее можно было б положить пару кочанов капусты; но я положила туда корзинку, наполнила ее соломой и аккуратно поместила в солому мой великолепный гриб.
— Ну, — Ром кивнул головой, когда я была готова, — идем!
Он взял меня за руку.
Прикосновения я не почувствовала, только некую силу, вдруг потянувшую меня к дверям.
— Смотри на ручку, — велел Ром.
Я подчинилась.
Рассматривая оскаленную львиную пасть, суровые глаза, вычерненные на старой меди, я вдруг увидела, как символы над ручкой вспыхнули.
Тонкие, как волосинки, царапины засияли цветом живого пламени и… перестроились в новые символы.
IVV.
— Такой набор символов означает, что дверь открыта, — произнес Ром. — А теперь идем!
Он уверенно толкнул дверь, увлекая меня за собой, и… я оказалась на залитой солнцем оживленной улице!
Мне, в моем скромном плаще, в моем нелепом черном платье, оставалось только стоять, раскрыв рот.
И пялиться на величественные шпили замков, виднеющиеся из-за домов.
На яркие витрины лавок и магазинов, сверкающие натертым до блеска стеклом. На нарядных людей, спешащих по своим делам.
Глядя на краснощекую пышнотелую служанку, волокущую куда-то пару жирных гусей за лапы, видимо, только что купленных для господского стола, я даже покраснела от стыда.