И еще раз говорю вашим светлостям как моим добрым друзьям: среди вас есть Михаил логофет и Пардо, мои враги. Всех остальных я простил, а этих не простил, и как я не простил, так и вам следует изгнать их, если вы друзья Моего Величества{174}.
Существует также письмо от 4 июня 1460 года, в котором Влад просит советников Брашова выдать его врагов Войко Добрице, одному из его приближенных бояр, а если они не пойдут с ним, изгнать их из города в его присутствии. В тексте указывается, что эта просьба соответствовала соглашению, заключенному эмиссаром князя Кырстианом{175}.
Ситуация, с которой столкнулся Влад III, не была необычной. Так было почти с каждым князем Валахии в XV веке{176}. Даже когда отношения между валахами и немцами были хорошими, саксонские города предпочитали сохранять некоторое политическое влияние на своего более крупного южного соседа и поэтому регулярно укрывали претендентов на престол или их сторонников, независимо от того, кто был действующим господарем. В документах нет никаких указаний на то, что проблема Влада была серьезнее, чем у других правителей Валахии в данный период. Тем не менее по ряду политических причин и из-за особого рвения избавиться от врагов он действовал с гораздо большей жестокостью.
Внутренние документы времен правления Дракулы сохраняют общую формулу для земельных пожалований в XV веке, включая традиционные положения об освобождении от феодальных повинностей. Например, в хрисовуле, изданном князем 20 сентября 1459 года, которым он пожаловал некоему Андрею и его сыновьям земли в Пояне Стев и в Поноре, мы находим следующие пункты:
А если один из них умрет, земля останется у остальных, без всяких налогов. (…) Все это должно быть их землей и передаваться по наследству их детям, внукам и правнукам, без каких-либо налогов в виде овец, свиней, воды и вина, или каких-либо специальных услуг, таких как покос сена, вырубка леса и т. д., то есть всех больших и малых услуг. И никто не смеет причинять им никакого беспокойства, ни приказчик, ни сборщик налогов и никто из бояр или слуг моего царства, и всякий, кто посмеет причинить им вред, будет сурово наказан{177}.
Таким образом, можно с уверенностью сказать, что хотя Влад III и пытался расширить свою власть, он не собирался делать это путем ущемления традиционных феодальных прерогатив боярства. Вместо этого он стремился укрепить собственную фракцию, продвигая интересы своих родственников и друзей – обычная политика его времени, хотя он действовал энергичнее прочих. Нельзя видеть в Дракуле своего рода классового героя или утверждать, что он посягал на социальный статус боярства. У него не было такого намерения.
Как мы увидим, нет никаких доказательств того, что бояре Дракулы помогли Раду Красивому занять трон. Лишь летом 1464 года один из бояр Влада, Войко Добрица, примиряется с новым князем и вновь присоединяется к Сфатул Домнеск{178}. Необычайную преданность бояр Дракуле подтверждают и письма Раду Красивого в Брашов и Сибиу, в которых он пенял саксам, что они укрывают бояр, верных его брату{179}. Точно так же среди сторонников Влада можно выделить и бояр, лояльных ему и во время его второго правления, и в 1476 году, когда он готовился занять престол в третий раз. Так, в письме от 9 мая 1476 года Басараб Старый жалуется совету Брашова, что тот поддерживает его врагов, особенно логофета Опрю, члена Сфатул Домнеск Дракулы в период 1456–1462 годов{180}. Существует также письмо Кырстиана, пыркэлаба из Тырговиште, извещающее жителей Брашова о победе Влада III Дракулы над Басарабом Старым в 1476 году{181}. Это тот же Кырстиан, о котором говорится в письме Влада в Брашов от 4 июня 1460 года, упомянутом ранее.
Свидетельства немногочисленных документов об отношениях Дракулы с боярами противоречат сложившемуся образу. Хотя Влад и пытался укрепить свою власть, он не посягал на привилегии боярства; ведь у господаря и бояр был, по сути, один интерес – упрочение государства и власти, защищавшей их статус и привилегии. Таким образом, политику Дракулы лучше рассматривать как направленную на укрепление позиций семьи и друзей (типичную для его времени), а не против боярства как социального класса. Большинство бояр Влада, по-видимому, было к нему чрезвычайно лояльно, даже во время великого османского вторжения летом 1462 года.
7
Дракула и Церковь
Государи или республики, желающие остаться неразвращенными, должны прежде всего уберечь от порчи обряды своей религии и непрестанно поддерживать к ним благоговение, ибо не может быть более очевидного признака гибели страны, нежели явное пренебрежение божественным культом[39].
Хотя документов, проливающих свет на отношения Влада III Дракулы с православной церковью в Валахии, немного, необходимо отметить некоторые аспекты. Как говорилось ранее, Церковь как институт была важной опорой государства, обеспечивающей ему легитимность и силу. В конце концов, князь получил свою власть от Бога, а Церковь узаконила это в глазах народа. Как и в других странах, она также была важной частью феодальной социально-экономической системы. В отличие от отношений с боярами, связи Влада с Церковью не стали источником ни серьезных расследований, ни споров. Конечно, в коммунистическую эпоху в Румынии существовала тенденция преуменьшать роль Церкви в обществе. Это, конечно, отразилось и на историографии. Что прискорбно, поскольку взаимодействие Дракулы и Церкви может быть одним из наиболее важных аспектов внутренней политики господаря Валахии.
На первый взгляд кажется, что политика Влада в отношении Церкви такая же, как у его предшественников. Ему приписывают строительство церкви в Тыргшоре и, возможно, основание монастыря Комана{182}. Он предоставил налоговые льготы монастырям Козия и Тисмана{183} и, возможно, достроил крупный монастырь в Снагове{184}. Известно также, что, как и другие князья XV века на румынских землях, он делал пожертвования монастырям на Афоне, духовном центре православия{185}. Таким образом, в целом его дела с Церковью, по-видимому, шли гладко, как и у прочих валашских князей XV века.
Тем не менее в середине XV века произошло важное изменение в структуре церковной иерархии. Доказательства этого мы видим во времена правления Влада III Дракулы и его брата Раду III Красивого. После падения Константинополя в 1453 году митрополит Валашской церкви больше не назначался патриархом, а выбирался из числа местного духовенства. Из существующих документов неясно, когда и как это началось.
С этого времени, по крайней мере до реорганизации Валашской церкви в начале XVI века{186}, старец (настоятель) монастыря Козия, основанного Мирчей Старым, избирался главой Валашской православной церкви{187}. Этот вывод подкрепляется следующими доказательствами: хрисовул, изданный Владом III Дракулой 16 апреля 1457 (6965) года в Тырговиште, подтверждает, что монастырь Козия владеет расположенной по обе стороны реки Олт деревней Троянешты, которую монастырь и его настоятель Иосиф купили у Драгоя, сына Драгоя, за 50 флоринов{188}. Акт освобождает монастырь от налогов и услуг, которые обычно причитались князю. Тот же Иосиф станет митрополитом и 28 октября 1464 года упоминается как участник Сфатул Домнеск Раду III Красивого при издании грамоты, подтверждающей право на землю Снаговскому монастырю. Иосиф – первый митрополит, упомянутый в документальных источниках после Евфимия в 1412 году. Он также упоминается как настоятель монастыря Козия в документе, изданном Владиславом II 7 августа 1451 года{189}. Таким образом, мы можем заключить, что он, вероятно, был первым местным митрополитом и, возможно, был назначен на эту должность либо Владом III Дракулой, либо Раду III Красивым, поскольку стал митрополитом где-то между 16 апреля 1457 года и 28 октября 1464 года. Вероятно, он оставил пост к 1477 году, когда митрополитом стал Макарий I. Макарий также был настоятелем Козии, что отражено в документе от 15 июля 1475 года. Его преемник Илларион I упоминается как настоятель Козии в бумагах от 9 января 1478 года. Илларион стал митрополитом до 17 апреля 1488 года – тогда настоятелем Козии назван Висарион.
Если падение Константинополя привело к изменению практики наречения митрополита, что кажется вероятным{190}, мы можем сделать вывод, что Иосиф был первым местным священнослужителем, назначенным на высший пост в Валашской православной церкви, так как имеются документы, доказывающие, что до этого он был настоятелем монастыря Козия. Таким образом, практика назначения настоятеля главного монастыря страны митрополитом началась во времена правления Влада III Дракулы или Раду III Красивого, где-то между 1457 и 1464 годами{191}.
Кажется вероятным, что перемены в традиционной практике Церкви произошли во время правления Дракулы, который решительно усиливал контроль князя над государственными институтами и укреплял личную власть. Церковь Влад также мог рассматривать в этом ключе. Раду III Красивый, который взошел на престол благодаря османам, скорее всего, принял бы митрополита, назначенного патриархом в Константинополе, если бы практика назначения настоятеля Козии не началась еще во время правления Влада. Таким образом, Дракуле, пожалуй, можно приписать усиление автономии Церкви, которую он мог рассматривать как эквивалент укрепления государственной автономии – а такая политика отражена во всех аспектах его правления, как мы видели из анализа его отношений с боярством.
8
Влад III Дракула и международные отношения 1456–1461 годов
Никогда ничего великого не достигалось без опасности.
ebooksa