Другие источники подтверждают версию Турсун-бега. По словам византийского летописца Критовула из Имвроса:
Султан назначил Радоса, брата Дракулиса, командующим и правителем гетов [валахов]. Этот Радос был с ним [в экспедиции]{262}.
Точно так же сербский янычар Константин Михайлович, сам участвовавший в кампании, рассказал о церемонии, на которой султан назначил Раду князем Валахии перед тем, как отправиться в поход:
И тогда султан послал за его [Дракулы] братом, чтобы он приезжал ко двору, и два высших вельможи из султанского дивана, один по имени или по прозвищу Махмуд-Кеша, а другой – Исак-Кеша, отправились к нему и, держа его с двух сторон, повели к султану туда, где султан сидел на своем престоле. А когда он пришел, султан поднялся, взял его за руку и посадил подле себя на другом, немного более низком престоле по правой стороне от себя и приказал принести синее одеяние из парчи и надеть на него, потом он приказал принести красную хоругвь и отдал ее ему, а к тому же золото, коней, шатры, какие подобают господарю, и тут же отправил с ним четыре тысячи коней вперед к Никополю, чтобы он его там ожидал, и сам, не мешкая, двинулся вслед за ним. (…) А оттуда мы пошли к Валашской земле вслед за Дракулой, а его брат – перед нами{263}.
Судя по описанию, Михайлович, вероятно, участвовал в церемонии назначения Раду Красивого князем Валахии; по крайней мере, он знал подробности из первых уст. В результате сербский янычар является одним из наших наиболее информированных источников об этих событиях. Очевидно, что Раду не повел бы османские войска в Валахию на стороне султана, если бы не был уже назначен преемником брата. Это подтверждает византийский летописец Лаоник Халкокондил, который сообщает, что Влад отправил гонцов к Матьяшу Корвину с просьбой о помощи и добавил, что султан «имеет с собой младшего брата нашего князя [Раду Красивого], чтобы передать ему трон Валахии»{264}. Таким образом, наиболее информированные источники о намерениях Мехмеда приводят нас к выводу, что летом 1462 года султан хотел сместить Влада III Дракулу с валашского престола и заменить его братом Раду III Красивым. Он не собирался превращать Валахию в турецкий пашалык.
Помимо документальных свидетельств, этот тезис подтверждают и другие соображения. В IV томе своей «Истории румын» (Istoria românilor) великий румынский историк Николае Йорга утверждал, что султан не собирался превращать Валахию в пашалык, потому что «здесь не было, как в Боснии и Сербии или в Византии, каменных крепостей, где скрывался трусливый лидер страны», и которые, завоевав, турки могли легко удержать. Таким образом, единственное решение конфликта с Дракулой, заключил Йорга, – это посадить на трон верного князя{265}. Необходимо также помнить, что Валахия и Молдавия были для султана ценнее в качестве буферных государств. Их завоевание неизбежно привело бы Османскую империю к конфликту с Польшей, разрушив основу зародившегося в этот период сотрудничества между двумя державами против Венгрии{266}.
Другие соображения также заставили бы Мехмеда II отвергнуть идею установления прямого османского правления в Валахии. Естественный путь османской экспансии в Европе лежал на северо-запад, о чем свидетельствуют в том числе нападения на Белград в 1456 и 1526, кампания Отранто[52] в 1480–1481 годах, битва при Мохаче в 1526 году и осада Вены в 1529 и 1532 годах. Причины очевидны: это была не только самая богатая часть Европы, но и место расположения сильнейших противников османской экспансии, в первую очередь папства, Венгерского королевства, а позднее и Габсбургской империи. Таким образом, османскую экспансию в этом направлении в Европе стимулировали стремление к материальной выгоде и необходимость обеспечения безопасности собственных границ. Конечно, нельзя забывать и о жизненно важных интересах Османской империи на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые также были ресурсозатратны.
Логической целью Османской империи было обеспечить безопасность границы по Дунаю в качестве линии обороны. Хотя река, протекающая через Вену и Белград, была важным торговым и военным маршрутом, за Белградом ее уже нельзя было использовать для тяжелых судов из-за Железных ворот[53]{267}.
«Поэтому турки не нуждались в румынских княжествах как плацдарме для своего наступления на Европу», – справедливо заметил Петре Панайтеску. – Они могли довольствоваться несколькими гарнизонами в укрепленных пунктах [вдоль Дуная], в Килии, Четатя-Альбэ, Тигине, Брэиле, Турну-Мэгуреле{268}.
Необходимость обеспечить безопасность Дуная как линии обороны также объясняет, почему в 1462 году османы одновременно с вторжением под руководством султана напали на Килию, а затем в 1484 году захватили эту дунайскую крепость. В конце концов, основная причина, по которой Римская империя покинула Дакию в 271 году, заключалась в стремлении сократить требующую защиты границу и использовать Дунай в качестве естественной линии обороны от вторжений варваров. Если бы османы установили прямое правление в румынских княжествах, это значительно расширило бы приграничную территорию, которую необходимо было защищать, что потребовало бы гораздо большего количества людей и ресурсов, чем размещение гарнизонов в ряде крепостей вдоль реки Дунай. И это если не считать уже упомянутых политических последствий. Кроме того, система непрямого правления оказалась гораздо более выгодной с экономической точки зрения, особенно в XVI веке{269}.
Таким образом, мы должны заключить, что, когда султан повел свою армию в Валахию летом 1462 года, он имел явное намерение посадить на трон Раду Красивого.
В начале июня Мехмед II приготовился переправиться через Дунай в Никополе с армией численностью около 60 000 человек{270}. Сербский янычар Константин Михайлович, участвовавший в этом походе, писал:
(…) С другой стороны [Дуная] стоял воевода Дракула с войском и оборонял перевоз. (…) А когда наступила ночь, мы сели в лодки и быстро поплыли по воде вниз так, что звуков от весел и людей не было слышно. И мы приехали на ту сторону на один гон ниже того места, где расположилось их войско, и тут мы окопались, поставив орудия и прикрыв их вокруг большими щитами; около себя мы поставили дреколья для того, чтобы с нами ничего не могли сделать всадники. Потом лодки поехали на ту сторону, и все янычары переправились к нам.
Затем мы, будучи наизготове, двинулись постепенно к войску с пиками, щитами и орудиями, а когда мы к нему приблизились, то остановились и укрепили орудия, а враги [армия Дракулы] тем временем перебили у нас без пушек двести пятьдесят янычар. (…) Потом, видя, что наши ряды так быстро редеют, мы стремительно вмешались в это дело, и, имея двадцать малых пушек, внезапно стали палить, так что все войско их отогнали с поля, а сами потом устроили смотр и пополнили недостающее снаряжение. (…) Дракула же, видя, что он не может оборонить перевоз, отошел от нас прочь{271}.
Влад, собравший армию численностью около 22 000 человек{272}, понял, что не сможет вступить в бой с более опытными и многочисленными османами в открытом бою. В этих обстоятельствах он отступил, применив тактику «выжженной земли» и партизанской войны. Переправившись через Дунай 4 июня{273}, султан двинулся на север в направлении Тырговиште, тогдашней столицы Валахии. По пути Дракула предпринял свою знаменитую ночную атаку на османский лагерь. Румынский историк Николае Йорга назвал это нападение «одним из самых интересных военных эпизодов в истории османов», добавив, что «ранее турецкая история не видела столь дерзкого предприятия, как покушение на самого султана»{274}. Это была смелая и отчаянная попытка валашского князя отбросить захватчиков. Халкокондил рассказал о замешательстве, вызванном отчаянной атакой:
[Влад] дождался конца первой ночной стражи и ворвался в лагерь императора. Сначала это вызвало панику, поскольку многие подумали, что на них напала целая армия, пришедшая из-за границы. Обезумев от страха, они решили, что все потеряно, и бежали прочь от места атаки, обозначаемого огнем факелов и звуками рога. Но весь лагерь оставался недвижим: эти люди предпочитают не трогаться с места ночью, даже если поднимется шум и смятение. К тому же турки, хоть и объятые страхом, не смели двинуться или даже проронить слова без приказа, боясь быть казненными по приказу императора. (…) Освещая путь факелами, он [Влад] во главе сомкнутого строя своих людей устремился прямо к императорскому шатру. Однако они ошиблись и достигли шатров везиров Махмуда и Исака, где перебили множество верблюдов, ослов и других вьючных животных. Сражаясь в строю, они не несли ощутимых потерь, но как только кто-то из них отступал в сторону, его немедленно убивали турки… Наконец они отыскали шатер императора, но перед ним уже выстроилось в боевой строй множество воинов. Некоторое время воины Влада сражались с ними, но потом повернули и бросились вон из лагеря, убивая и калеча всех на своем пути. Уже почти рассвело, когда они покинули лагерь, понеся незначительные потери. Незначительными, как говорят, были и потери войск императора[54]{275}.
Влад надеялся убить султана, что почти наверняка заставило бы турок бежать. Действительно, одним из характерных элементов военной стратегии Дракулы была «психологическая война», что компенсировало недостаток солдат. Хотя дерзкая ночная атака нанесла туркам некоторый урон, османские войска не удалось остановить. Достигнув Тырговиште, они столкнулись с ужасным зрелищем, ярко описанным Халкокондилом:
Султан же, проходя мимо и не увидя никого на стенах, кроме канониров, обстреливавших его армию, не стал там раскидывать лагерь и осаждать город, а пошел дальше, прошел около 27 стадий [5 километров]… Тут он увидел на колах своих воинов. Армия султана наткнулась на поле пронзенных людей величиной 17 стадий [3 километра] на 7 [немногим больше 1 километра]. Люди были на огромных колах, женщины, дети – говорят, около 20 000 человек всего. Это ли не зрелище для армии и самого султана! Даже он похолодел от страха и не знал, что сказать, ведь он не мог никак завладеть страной человека, который творит такие вещи, управляя своими подданными. Он говорил еще, что человек, способный на такое сейчас, дальше пойдет на большее. Другие же турки, увидев множество пронзенных, сильно испугались: там были даже маленькие дети, приникшие к матерям и посаженные на кол вместе с ними, а птицы вили гнезда в грудных клетках мертвецов[55]{276}.
Оттуда султан двинулся на восток, где снова встретил и разгромил силы Дракулы{277}. По сути, неудачная ночная атака ознаменовала падение Влада. Константин Михайлович вспоминал:
Валашцы же, видя, что дела идут плохо, отступили от Дракулы и присоединились к его брату. А он [Дракула] поехал в Венгрию, к королю Матьяшу{278}.