О нет.
Нет, нет, нет, нет, нет.
Я скрещиваю руки на груди, и тугая синяя ткань платья натягивается до предела. Он не может так поступить. Ни в коем случае. Это невозможно. Я скучная, посредственная, ни с чем не справляющаяся Саванна, и он уже выбрал Оливию.
Идеальную, блистательную, сногсшибательную и суперуспешную Оливию.
Мою сестру.
Которая собирается выйти за него замуж через две недели.
– Феррис? – взываю я к нему более высоким тоном, чем планировала. С металлическими нотками.
Когда он останавливается и смотрит на меня, мои последние сомнения исчезают.
– Мне так жаль.
У него хриплый голос. Но не чувственно хриплый. Не такой, как в последний раз, когда он приполз к моей двери. Тогда этому манящему голосу невозможно было сопротивляться. Я поняла, что прощу его, в ту же секунду, как открыла дверь и увидела его печальные щенячьи глаза. Он опирался на дверной косяк так, будто это была его дверь.
Но сегодня он выглядит как мужчина на грани панической атаки.
– Я не знаю, что произошло, – произносит он, качая головой. – Мы с тобой… Мы тогда накануне поругались из-за какой-то ерунды… Я даже не помню, из-за чего именно…
– Потому что мы постоянно ссорились, – тихо говорю я.
– Да, – кивает он. – Да. Да, мы ведь всегда ругались? В нас было столько страсти.
Я осознаю, что он говорит об этом так, будто это что-то позитивное. Будто наши частые ссоры были признаком чего-то хорошего. Но мы были не из тех киношных вспыльчивых парочек, которые орут, швыряют тарелки, а в итоге целуются на битой посуде. Нет, насколько я помню, в наших ссорах мне казалось, что меня не слышат, и мне было холодно и одиноко.
Феррис проводит руками по лицу, будто он и правда в отчаянии.
– Я не знаю, что сказать, чтобы загладить свою вину.
Я понимаю, что он бормочет это скорее себе, чем мне, будто уже давно пытается в этом разобраться.
– Ничего не говори, – отвечаю я.
Внезапно он опускает руки и смотрит мне в лицо. Затем хватает меня за запястья и ровным уверенным голосом, какого я еще от него не слышала, произносит: