Секунду она изумленно смотрит на меня.
– Я имею в виду не сейчас, а вообще. Ты счастлива?
Она оглядывается и как будто по-настоящему задумывается.
– Не знаю, что ты чувствуешь на самом деле, – продолжаю я, – но я уже давно живу с тобой и вижу, какой ценой тебе достается успех. На первый взгляд, все не так уж плохо. Пока я жила с Лайлой, то издалека узнавала о твоих повышениях, опубликованных статьях, марафонах, благотворительных начинаниях и поступлениях на докторские программы. Но, будучи рядом, я вижу, как сильно ты на себя давишь. И делаешь не просто все это, а все сразу. Ты занимаешься фитнесом, пока готовишь еду для пожилых людей и слушаешь аудиокниги на французском. Планируешь свадьбу, катаясь на велосипеде, и называешь это свиданием. Феррис не смог жить под таким давлением. И, возможно, тебе стоит задуматься о том, чтобы притормозить и правда спросить себя, а можешь ли
– Могу ли я…
Я вижу, что рука Оливии тянется к блокноту, и если я не достучусь до нее, то к утру понедельника рядом с велотренажером обязательно будет стоять стопка книг по саморазвитию высотой до потолка.
– Ты пыталась убедить меня попробовать твой стиль жизни, – продолжаю я. – Почему бы тебе не попробовать немного пожить как я и посмотреть, что из этого выйдет?
Несколько секунд Оливия молчит. Как будто эта идея лишила ее дара речи.
– Так… если я хочу жить как
– Следи за тоном, – вставляю я.
– Тогда, – продолжает она уже мягче, – что бы ты мне посоветовала делать сейчас?
– Думаю, тебе стоит доесть мороженое и хорошенько выспаться, – отвечаю я. – А в понедельник утром первым делом ты должна записаться во «Флоут Спот».
После еще двух стаканчиков мороженого я наконец уложила Оливию в постель и бегу в «Пеннингтон Паблишинг». Я опаздываю. Сильно.
Но, учитывая обстоятельства, у меня не было выбора.
Разумеется, он поймет.
Иначе быть не может.
Любой адекватный взрослый понял бы.
По крайней мере в этом я себя убеждаю.