Дойдя до машины, мы молча в нее садимся. Я пристегиваюсь, Теодор тоже. Он практически срывается с места и везет нас обратно в милый дом, который, мне кажется, совершенно против того, чтобы я там находилась.
Вечером начинается самое неприятное шоу. Но обо всем по порядку.
Теодор не выходит из своей комнаты до самого ужина. Просто закрылся, и все. Мне же ничего не остается, как сидеть в своей комнате. Мама и Вольфганг уехали делать какие-то документы, я даже толком не поняла, что они хотят там сделать. Потому что мне все равно.
Но за час до их приезда я слышу, что Теодор с кем-то ругается по телефону. Не знаю почему, но кажется, что ему звонит отец. Я точно знала, что за рубежом взаимодействие учебного заведения и родителей – очень плотное. Но не представляла, что настолько. Хотя Вольфганг не раз упоминал, что Теодор частенько ведет себя слишком вызывающее. Вследствие этого, полагаю, такие звонки Вольфгангу – обычное дело.
Чем я занимаюсь все остальное время? Делаю домашнюю работу, которой очень много. Не представляю, как Теодор успевает делать ее всю при таком ритме жизни. Мне кажется, что в России задают намного меньше. Три доклада или практические работы кажутся мне совершенно плевым делом по сравнению с тем, что задали нам сегодня. Конечно, всю эту работу мне нести не завтра, а послезавтра, но, посмотрев внимательно расписание, я понимаю, что завтра ни черта не успею. Да и сегодня я уже клюю носом, сидя за столом.
Из коридора доносится скрип двери. Кажется, Теодор решил выйти из своей комнаты. Не обращая внимания, продолжаю дальше делать домашку. Раздаются три стука в дверь. Я в замешательстве поворачиваю голову и говорю: «Войдите». Дверь распахивается, и на пороге появляется Теодор.
Его нос принял… весьма ужасающий вид. Кожа начала синеть. Даже под пластырем видно, что Ганс едва не сломал Теодору нос. Настолько все плохо. Сводный переоделся в черную майку и черные рваные джинсы. Его татуировка все еще заклеена прозрачной пленкой, через которую по-прежнему видно покраснение.
Теодор стоит прямо, расправив плечи и сунув руки в карманы.
– Привет, – говорит он.
– Мы здоровались уже.
– Да, – отвечает Теодор и заходит ко мне в комнату, закрывая за собой дверь.
Я нервно тереблю шариковую ручку в руке, наблюдая за сводным. Теодор подходит практически вплотную ко мне. Интересно, что ему нужно?
– Что? – спрашиваю я, вопросительно вздернув бровь.
Теодор окидывает меня грустным взглядом, который прожигает до самых костей. Следом облизывает губы и, выдохнув, наконец говорит:
– Отец скоро приедет. Он в ярости от того, что случилось в институте.
– Ясно, – говорю ему.
– Поэтому ты скажешь, что Ганс домогался тебя, – строго произносит он.
– Но ведь это же неправда!
– Да ну? – с удивлением в голосе откликается засранец. – Неправда до такой степени, что ты едва стояла на ногах от страха?
Я согласна с Теодором. Ганс пытался показать свою значимость в университете, достаточно удачно прибегнув к методу местного гопника.
ebooksa