Повернувшись, я уставилась на нее в полном отчаянии. Даже в темноте я заметила лукавую, коварную ухмылку у нее на лице. Против воли я тихо захихикала.
– Знала бы ты, какой у тебя смешной вид.
Она не успела ответить. Заскрипела лестница. Я застыла, сжимая в кулаке ключи. Я так надеялась, что не увижу маму до следующего утра, когда Сьюзан уже протрезвеет и вернет себе хоть крохи своего обычного обаяния.
– Кэдди? – шепот с лестницы. – Кэдди, это ты?
Это была Тэрин. Слава богу.
Она включила в кухне свет и жестом позвала нас за собой. На ней еще была дневная одежда, волосы распущены по плечам. Она окинула нас взглядом со странным выражением на лице. Ей что, весело? Секунду она помолчала, а потом сказала:
– Боже. Что стряслось?
– Моя жизнь, – сурово ответила Сьюзан, не дав мне ответить.
– О, мелодрама! – Тэрин приподняла брови. – Как очаровательно.
Да, она и правда веселилась, но было в ее лице и что-то еще. Может, грусть.
– А может ли что-то быть мелодрамой, если происходит на самом деле? – спросила я.
– Да! – Тэрин посмотрела на меня как на чокнутую. – Тем более может.
– Тэрин, – серьезно сказала Сьюзан. – Так жаль, что у меня нет сестры. Я бы хотела, чтобы ты была моей сестрой.
– Ох, солнышко, да ты совсем в говно, да? – Тэрин шепнула ласковей. – Бедняжка.
В ее голосе не было ни следа сарказма. Она говорила с мучительной искренностью.
Мы со Сьюзан, стараясь не шуметь, поднимались по лестнице в комнату. Тэрин следовала за нами с двумя стаканами воды в руках. Поставив их на прикроватную тумбочку, она выжидающе на меня посмотрела. Сьюзан рухнула на кровать, стянула туфли и свернулась, точно зонтик, поверх одеял.
– Возьми ведро, что ли, – прошептала мне Тэрин.
– Мне кажется, она уже проблевалась, – сказала я.
– Ох, не знаю. – Тэрин явно руководствовалась личным опытом. – Проследи, чтобы она не заснула на спине. Ну, на всякий случай.
Я посмотрела на подругу. Словно защищаясь, она закрыла лицо руками, и плечи ее расслабленно поднимались и опускались в такт дыханию. Сьюзан уже спала.