– Это… это Сьюзан.
Эффект наступил мгновенно. Паническое выражение исчезло с его лица, пальцы разжались. Он устало вздохнул и закатил глаза.
– Ох, да сколько можно, – еще один громкий вздох. – Боже, Кэднам, я думал, что-то случилось. Ты меня до смерти напугала.
– Нет. – Я попыталась говорить уверенно. – Нет, пап. Все не так. Послушай меня. Я думаю, она…
– Что бы там ни было, утром поговорим, – сухо отозвался папа. – Сейчас нужно, чтобы ты отдохнула. Клодия, можете отвезти мою дочь обратно в палату, пожалуйста?
– Нет, – сказала я опять. – Нет, пап, послушай. Я думаю… – у меня прервался голос. – Я думаю, она может причинить себе вред.
Папа сжал челюсть и на секунду закрыл глаза.
– Кэднам. Тебе нужно успокоиться и поспать.
Он вообще меня слышал?
Доктор внимательно всматривалась в меня.
– Кто такая Сьюзан? – спросила она.
– Непутевая девчонка, – ответил за меня папа. – Из-за нее Кэдди здесь и очутилась.
– Почему ты думаешь, что она может навредить себе?
Женщина обращалась ко мне и говорила мягко.
– Она пришла навестить меня ночью, сказала, что хочет попросить прощения. А потом сказала, что ее забирают органы опеки, но раньше, давно, она говорила, что скорее умрет, чем пойдет в приют. – Я сказала это все единым предложением, пытаясь объяснить как можно больше, пока папа меня не перебил. – И она говорила разные другие вещи, что ей уже не поможешь, и… и она пришла попрощаться. И отдала мне свое ожерелье, свою самую любимую вещь – она его вообще никогда не снимает.
В какой-то момент я протянула руку и схватила женщину за рукав. Я осознала это только потом, когда уже замолкла. Я отпустила рукав, стыдясь собственного порыва.
Наступила тишина. Удалось мне их убедить?
– Папочка, – услышала я себя. – Пожалуйста. – По моему лицу бежали слезы. Я все вспоминала, как Сьюзан отдает мне ожерелье. – Неважно, что ты о ней думаешь.
Он посмотрел на меня долгим взглядом.
– У тебя есть телефон Сары? – спросил он наконец.