Верхний ярус
Ловкое напряжение мышц живота — и он сидит.
— В каком смысле?
— Ты видел новости. Люди по всему побережью рискуют жизнью ради растений. На прошлой неделе я читала статью — мужчине отрезала ноги машина, к которой он пытался приковаться.
Адам и правда видел статьи, просто не обратил на них внимания. Теперь не понимает, почему.
— Права растений? Личность растений. — Мальчик, которого он однажды знал, прыгнул в яму и рисковал быть погребенным заживо, чтобы защитить от вреда саженец нерожденного брата. Тот мальчик мертв. — Ненавижу активистов.
— Вот как? И почему?
— Ортодоксия и речевки. Скука. Ненавижу, когда гринписовцы дергают меня на улице. Любой, кто строит из себя праведника… просто не понимает.
— Что не понимает?
— Как мы все безнадежно хрупки и неправы. Во всем. Профессор Ван Дейк хмурится.
— Понимаю. Хорошо, что мы не проводим психологическое исследование тебя.
— Правда ли эти люди апеллируют к какому-то новому и нечеловеческому нравственному порядку? Или просто любят, когда все вокруг красивое и зеленое?
— Тут в дело и вступают контролируемые психологические измерения.
С виду он чуть усмехается. Но внутри него нарастает что-то большое, и он не может даже шелохнуться, а то оно пропадет. Путь вперед.
— Формирование идентичности и Большая пятерка факторов личности у активистов за права растений.
— Или: к кому на самом деле прикасается «обнимальщик деревьев», когда обнимает дерево?
Солнце светит на западные Каскадные горы, когда Мими и Дуглас сворачивают на забитую машинами дорогу Лесной службы. На поляне мельтешат тела. Это не марш протеста. Это карнавал. Менеджер по литью в керамические формы спрашивает раненого ветерана:
— А это еще кто?
Дугги выходит из машины с той дурацкой, всасывающей воздух и солнце ухмылкой, которая уже начала Мими нравиться — как может нравиться тявканье собачки, спасенной из пруда. Он с придурковатой ковбойской радостью обводит загрубевшей от работы рукой толпу.
— Homo sapiens. Вечно у них что-то на уме!
Мими торопится его нагнать. От суматохи вокруг кружится голова.