Покинув побережье, они поженились в храме Единого божества, так не похожего на привычных Четверых. Она перестала быть Карни или ди Талонэ и стала синьорой Браци. На бумаге, потому что муж избегал ее. Брезговал, должно быть. Иногда от скуки и тоски Джованна подсчитывала мужчин, что у нее были и соглашалась. Да, это должно быть противно. Она сбивалась всегда на втором десятке.
И все же, несмотря на столь явную брезгливость, жизнь в качестве синьоры Брацци ей нравилась. У нее был небольшой дом в Руальесе, вандомэсской столице. У нее были любые вещи, которых может пожелать женщина. Не подозревающие о ее прошлом люди приглашали ее на приемы и обеды. Иногда Карло Брацци забывал о своей неприязни и становился потрясающим собеседником. Но не любовником. Впрочем, с этим Джованна примирилась и начала потихоньку приучать себя думать о муже, как о старике. Ему ведь уже сорок семь лет! Выходило плохо, потому что, явно не подозревая о «преклонности» своих лет, Брацци был энергичен, ловок и привлекателен. Но Джованна довольствовалась малым. Беседамим. Тем уважением, что к ней питали в обещстве. Вышивкой. О, вышивка оказалась великоленпым занятием.
Но прошлое неумолимо.
- К вам гость, синьора, - объявила Мими.
На этот раз Граньё прокрался тихой сапой. Джованна сразу же поднялась и встала за креслом, держась за его высокую спинку. Это была эфемерная защита. Эх, хватило бы ей сил поднять это кресло и швырнуть в этого мерзкого человека.
- Отличная позиция, - похвалил граньё. - Я войду в вас сзади, и вы будете держаться крепко, чтобы не упасть, пока я буду в вас долбиться.
Джованна криво ухмыльнулась. Эта похабщина, должно быть, действовала на горничных. Но не на взрослую женщину, которая цинизмом полна до кончиков ногтей.
- Мою соседку, мадам Жорас, может шокировать вид ваших бледных ягодиц. С чем пожаловали?
Взгляд скользнул по ее телу. Кожа принялась зудеть, и Джованна обнаружила вдруг у себя аллергию на такие похотливые взгляды.
- С деловым предложением, синьора, раз соблазнить вас не удается. Уговорите своего мужа передать мне концессию, и никто не узнает тогда ваш маленький секрет.
- О чем вы? - Джованна наловчилась изображать дурочку, и как всегда это вышло легко и естественно.
- Ох, синьора, синьора… - Граньё покачал головой. - Мы оба прекрасно знаем, что вы на родине были шлюхой и обслуживали мужчин с юного возраста. И были изобретательны, как я слышал. Было у вас прозвище?
Он был возбужден. Собственные слова и фантазии заводили его. Глаза пылали. Он бросил короткий взгляд на окно, оценил близость соседнего дома и приказал:
- Закройте шторы.
Джованна повиновалась.
- Примите ту же позу… хочу вас… замрите…
Граньё сопел, и это едва не вызвало у Джованны приступ смеха. Почему такие мужчины всегда сопят? Это какое-то правило? И почему у них такие влажные, слюнявые поцелуи? Борясь с отвращением, Джованна замерла, выжидая. А когда настал нужный момент, извернулась и воткнула длинную гобеленовую иглу в мошонку мужчины. Граньё тоненько взвизгнул. Джованна сжала его моментально обмякший член, вонзила в плоть ногти и улыбнулась нежно, многообещающе.
- Дорогой мьсе. Если вы хоть еще раз меня коснетесь, я оторву ваши причиндалы и скормлю кошкам мадам Жорас. Впрочем, это умные животные, скорее всего они откажутся есть вашу плоть. Если и это не заставит вас образумиться, я воткну иглу вам в глаз.
- Блядь! - выругался Граньё, используя слова, которые чаще можно было услышать в порту. - Шлюха! Дрянь!
- Очень рада знакомству, - обворожительно улыбнулась Джованна. - А теперь — вон! Мими проводит вас.