— Я тоже. Ну, чего ты… ох, предки… иди сюда…
Долгие прощания — долгие слезы. Мне становится чуть легче, когда Мар уходит — ведь теперь я жду не отъезда, а возвращения. Какое-то время я все равно брожу по дому, бестолково и бессмысленно перекладываю вещи с места на места. Пытаюсь сообразить завтрак, но ничего не идет в голову, все мысли упираются в глухую бесцветную стену. Но постепенно, шаг за шагом, в голове выстраивается подобие порядка, шестеренки начинают шевелиться, пусть и со скрипом. Я нахожу в планшете календарь, отмечаю день возвращения Мара, пусть и знаю его пока только примерно. Это ничего, ведь на первых порах хоть какая-то определенность — уже облегчение.
4-5
— Меня тоже вызвали для дачи показаний, здесь почти весь персонал, который был тогда на платформе.
За спиной у Шерши вместо привычных уже колбочек и скляночек с растениями — пустая голая стена. Сама рахшаса выглядит измученной, о чем я спрашиваю сразу же. Она отвечает одним словом: вархи. Меня кривит от одного упоминания.
— Странно, что меня не позвали…
— Еще одна проблема, помнишь об этом?
— Точно.
С Маром они не виделись: свидетелей держат порознь. На Миртосе, точнее на их орбитальной станции, очень скучно. Делать особо нечего, только ходить на бесконечные допросы: шерховы бюрократы вызывают по десять раз на день и упаси звездный свет не явиться.
— И долго это все еще будет тянуться?
— Пока не решат, кто кому должен за разрушенный корабль.
— Разве не шерхи должны?..
Шерша неожиданно долго хохочет, глаза ее переливаются розовым.
— Ну ты даешь… — произносит она, отсмеявшись. — Это же шерхи. Ты же не спрашиваешь с моря убытки от цунами, верно?
— А… ясно. И ничего им нельзя сделать?
— Пытаются, но пока удается только выслеживать и уничтожать отдельные корабли — на переговоры они не идут, где их планета и есть ли она вообще, никому неизвестно. Они приходят из ниоткуда и уходят в никуда…
— Самые настоящие пришельцы…
— Прише… что? Прости, связь барахлит…
Связь и правда оставляет желать лучшего — картинка мигает и идет рябью. Мы спешно прощаемся и договариваемся о новом созвоне при первой же возможности. Когда изображение рахшасы пропадает совсем, я открываю диалог с Маром. Он пока очень короткий: почти все время нашего знакомства мы могли общаться оффлайн. Он отчитался, что долетел до станции, я пожелала удачи…
Ответ приходит быстрее, чем я успеваю переключиться на другую переписку: Рихта периодически проверяет не за… кхм… любили ли меня до смерти мои супруги, и если я не отвечаю больше, чем полдня, звонит и грозится выслать десантную группу на Таврос, “в шерховом заду я видела нашу дипмиссию и ее протоколы”. Я перечитываю ответ Мара трижды, краснею до корней волос, булькаю и падаю лицом в подушку. Твою ж мать… это… это неожиданно было и… настолько, что я сжимаю сомкнутые руки между ног и чувствую нарастающий жар… хорошо, что никого нет дома… хорошо… что мне никуда не надо… идти…