— Моей крови боишься.
Он замолкает, замирают его руки. Окружившая меня тишина пухнет и заползает в забитые уши.
— Не боюсь, просто… — произносит он каким-то незнакомым голосом. — Просто когда вижу ее… или слышу запах… все нутро наизнанку…
Он отпускает мою ладонь, она практически онемела уже от этой его мази, он отступает на шаг, отворачивается… Я неосознанно тянусь за ним, потому что очень важным, очень важным мне кажется сейчас его не отпустить…
— В тот раз… когда я сама себя поранила…
— В тот раз, — как эхо отзывается тур, — я пожалел, что вообще появился на свет.
Он высвобождает руку, за которую я схватилась, поднимает фонарик.
— Все еще хочешь помогать?
— А… да, конечно.
— Тогда держи.
4-8
Спустя еще десять минут ругани и манипуляций на грани танцев с бубном — я не сильна в технике, так что все это для меня шаманство и эзотерика — генератор все-таки удается запустить, и в доме загорается свет — тусклый и слабый, но все лучше чем темнота. Раш тащит меня наверх, в прямом смысле тащит, от усталости и слабости меня снова начинает подташнивать — но к счастью, больше не рвет.
— Что за таблетку ты мне дал? — спрашиваю я, устроившись за столом со стаканом холодной воды. Раш садится напротив и листает планшет в поисках дополнительной информации об аварии.
— Это все пилоты у себя держат. Помогает при перегрузках.
— А мне точно ее можно?
— …
— Раш?
— Ну помогло же?
— То есть ты понятия не имеешь, — я не удерживаюсь, и голос звучит слегка укоризненно.