Он ухмыляется.
— Продал в детстве за кулёк сластей.
Нахальная морда… мне хочется стереть выражение самодовольства с его лица, я тянусь рукой, обхватываю его член у самого основания — я уже знаю, где у них самое чувствительное место — и наслаждаюсь выражением беспомощности на его лице. Потираю кончиками пальцев выпуклость, с которой сочится вязкая жидкость, обволакивающая ладонь… он закатывает глаза, стонет в голос, и меня пробирает с ног до головы от искренности этого звука.
Мар… куда сдержаннее, куда спокойнее… а иногда мне хочется видеть, как под моим прикосновением теряют голову…
— Все, хватит, хватит, — бормочет он, убирая мою руку.
— А что такое? Боишься слишком быстро…
Он наклоняется ко мне, обхватывает щёки и шепчет:
— Это тебе надо бояться.
— Ой боюсь-боюсь…
— И у кого из нас нет стыда?
Фыркает за спиной Мар — его забавляют наши перепалки. Он тоже возбужден, но не плавится, как Раш’ар — тот разве что не дымится, мелко подрагивает, глаза его поблескивают… он хочет,
очень хочет — и я знаю, чего именно.
Лёгкий толчок в грудь — и он послушно опускается на спину. Огромный… будет ли это как с Маром?.. каким он будет ощущаться внутри?.. от возбуждения течёт по бёдрам, и когда я прижимаюсь к нему промежностью, между нами сразу горячо и очень скользко… я медленно покачиваюсь, кончиками пальцев поглаживая его дрожащий живот… ладони его — на бедрах, и с каждой секундой они сжимаются все крепче, крепче…
— Руки, — звучит тяжелый голос, и хватка на бедрах мгновенно слабеет. Мар рядом, не касается меня, только смотрит — словно пёс, готовый по команде вцепиться в горло… но ничего мне сейчас не угрожает.
Сипло постанывает Раш, глядя на меня снизу вверх. Ослабив хватку, руки его стали беспокойно бродить по телу, словно желая натрогать все и везде… Я все покачиваюсь на нем, влажное тепло между нами быстро становится колющим, рождает слишком громкие, слишком откровенные звуки… он закатывает глаза и тут же возвращает взгляд, дрожит подо мной и бормочет сбивчиво:
— Сколько… хах… сколько ж я ждал… мать вашу… сколько ждал…
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать, дотягиваюсь только до груди — и он внезапно тянет меня выше, тянет к себе, обхватив ладонями голову и запустив волосы в пальцы… он целует так, как никто и никогда раньше не целовал. В этом поцелуе всё его ожидание, всё его отчаяние, вся его боль… я позволяю ей течь в меня, принимаю всю без остатка… принимая без остатка его самого.
Он шумно дышит, когда я медленно-медленно опускаюсь на него, упираясь ладонями в живот, не сводит глаз с места соединения наших тел, тяжело и часто сглатывает. Руки у меня дрожат уже от напряжения, дрожат бедра… плывет перед глазами от этого напряжения пополам с возбуждением, шумит в ушах. Если я сейчас… опять отключусь…
— Иди-ка сюда.
Мар за моей спиной, Раш протестующе рычит… и сразу умолкает, когда тот поднимает меня за бедра. Он прижимает меня спиной к своей груди, а я только беспомощно всхлипываю, ухватившись одной рукой за его шею… Раш очень быстро все понимает, он приподнимается, оглядывает меня, словно до конца не веря, что действительно можно.