Раш’ар смотрит на меня безо всякого выражения, пока я растираю виски. Боже… боже мой… его рука была такой горячей, что обожгла меня… я с трудом выдержала пару минут… а он терпел… терпел все это время?..
— Поэтому да, за возможность избежать мучений убьешь кого угодно — и сам с радостью примешь быструю смерть. Но нам это теперь не грозит, ведь ты у нас оказалась такой добросердечной…
— Он… не простит меня, да?
— Простит, куда он денется. Он жить без тебя не может, в прямом смысле. Ладно, мне он вряд ли обрадуется, так что я пойду. Увидимся на регистрации круга, — Раш’ар бодро поднимается на ноги — я почти ненавижу его за эту бодрость — и, фамильярно потрепав меня по голове, выходит за дверь. Я устало прислоняюсь к кровати.
Господи… пусть этот придурок потеряется в скалах и не вернется… С ним… просто невозможно. Я и без него-то не очень представляла, как буду жить дальше, а с ним… Внутри скребется, скулит и плачется что-то маленькое и жалкое, что-то, чему сейчас здесь не место, чему не позволено быть… обнимая плечи руками, я пытаюсь удержать его внутри, не выпустить наружу, не развести тут сырость, да и вообще…
Получается плохо — но к счастью, никто меня не слышит.
3-1
На ночь мне разрешают остаться в палате, раз уж койка напротив свободна. Я бы и так осталась — на полу в коридоре, если нужно — но врач сам предлагает. Близость Шер-аланах помогает туру, его температура падает, воспаление уменьшается… Я лежу на боку и смотрю на него — в бледном звездном свете Мар кажется скалой, камнем — такой же неподвижный и тихий. В этой тишине только дыхание его чуть слышно…
Я пропускаю момент, когда он приходит в себя — от напряжения и усталости я то и дело проваливаюсь в тревожную дрему — и вздрагиваю, когда в темноте раздается тихое:
— Прости меня.
— …Мар?
— Тебе пришлось… — голос его звучит пустым и безжизненным, у меня стынет все от этого голоса, — просить Шан’тарнум… потому что я не справился…
Я приподнимаюсь, осторожно сползаю с кровати… Лица в темноте не видно, выражение его не разобрать, даже когда я присаживаюсь на край его постели.
— Если бы я победил…
— Ты что такое говоришь… ты одолел двоих… двоих, Мар!
— Этого… недостаточно…
— А если бы вышло еще пятеро? Ты бы умер, сражаясь с ними!
— Я… знаю…
— Считай, что я просто долг вернула, ты ведь столько раз уже спасал меня.