Лирелии – цветы заката

– А Эрик, значит, нравится?

– Да, нравится! – воскликнула Бастет. – Разве ты не видишь, что он совсем другой? Он ведет себя совсем по-иному.

– Да вижу я! Эрик – благородный, интеллигентный, внимательный, чуткий и верный своим словам. И в глубине души я бы, наверное, хотела принять его предложение об обмене анитари. Но всему виной упрямый страх, что меня снова бросят. Я, пожалуй, еще за ним понаблюдаю и тогда уже приму его предложение.

– Все ясно, – обреченно вздохнула Бастет. – Все как всегда. Раз обожглась, два обожглась, а когда встретила того, кому можно довериться, превратилась в параноика и ждешь подвоха. Печально, что я могу еще сказать? Обожглась на молоке, теперь на воду дуешь.

– Ну не печалься, Бася, – попыталась я успокоить свою питомицу. – Я же сказала, что не отказываюсь от его предложения. В конце концов, мы только месяц знакомы и никуда не опаздываем.

Внезапно меня осенила мысль, которая уже не раз меня посещала, но я словно никак не могла поймать ее за хвост, а сейчас вдруг осознала, о чем думала все это время. Я тут же поспешила поделиться со своей кошкой:

– Ты знаешь, я уже который раз, наблюдая за Эриком, ловлю себя на том, что некоторые его манеры или жесты мне как будто давно знакомы. Словно я знаю, что он сейчас сделает. Например, когда он думает о чем-то забавном или приятном, то, прежде чем сказать это вслух, он улыбнется своим мыслям. Или помнишь недавний случай, когда папа просил его определить происхождение и ценность того старого кольца из золота с рубином? У меня в тот момент возникла мысль, не видение, а именно мысль, что сейчас, прежде чем взять кольцо, Эрик сожмет и разожмет пальцы. И ведь он так и поступил!

– Мой вердикт однозначен, – припечатала Бастет. – Вы две родственные души и подходите друг другу идеально! Так что когда Эрик в следующий раз заговорит об анитари, даже не раздумывай. Такие коты… Ой! Тьфу ты, то есть мужчины, знаешь ли, на дороге не валяются. А сейчас марш в душ, а я пока сбегаю на кухню пожевать чего-нибудь. Потом приду, и расскажешь мне самые интересные подробности сегодняшнего вечера.

Несмотря на то что меня переполняли эмоции, бившие ключом через край, я уснула, едва коснувшись лицом подушки, и даже не услышала, когда вернулась Бастет. Вопреки моим ожиданиям, что Эрик будет сниться мне всю ночь, перед моими глазами стояла абсолютная темнота без сновидений. Как говорит в таких случаях Эмилия – твой персональный Оле-Лукойе решил взять отгулы. И все же совсем без снов поспать мне не удалось. Перед рассветом мне снилось, как в тающем свете месяца, освещавшего мою комнату, за окном клубами двигался, словно танцуя, белый, как пелена, туман. Глухо клацнула щеколда, и туман проник через приоткрытое окно в спальню, где молочным водопадом стек с окна и заполнил все пространство моей комнаты. Тихий, едва различимый вкрадчивый шепот нарушил ночную тишину:

– Ликуй, девочка-а-а-а, он тебя наш-ш-шел… Сверш-ш-шилось! Северный Ветер наш-ш-шел свою родную гавань…

– Ах, мой Северный Ветер! Jag älskar dig![4] – пробормотала я, ворочаясь во сне.

И снова передо мной вырастали горные вершины и разливалось холодное северное море, по волнам которого плыл величественный драккар, отчего-то казавшийся мне смутно знакомым.

Глава 13

Лавина

Эрик

Эта девочка, несмотря на то что родилась осенью, олицетворяла собой зимнюю стужу. Мне кажется, если бы времена года можно было представить в образах девушек, то Герда, безусловно, была бы зимой. Здесь, в сосновом бору, среди вековых деревьев, устремившихся ввысь к безоблачному лазурному небу, и белоснежных сугробов, сверкающих миллионами искр в лучах холодного зимнего солнца, она выглядела так, словно снежная сказка, окружавшая нас, – это дело ее рук.

Начало декабря. В то время как в Южной империи мы только ожидали первого снега, на севере Эсфира царила зима. Мой создатель Олег, с которым мы крепко дружили уже многие столетия, долгие годы жил в княжестве Кайран Западной империи. Но не так давно, соскучившись по долгим снежным зимам, коих там практически не было из-за близости теплых вод пролива Лейсаль, загорелся желанием перебраться на север, и теперь его усадьба в Сноугарде княжества Аренхельд находилась по соседству с усадьбой самого ярла Альрика Нортдайла.

Обустроившись на новом месте, Олег со всей широтой своей русской души с размахом отметил новоселье, устроив роскошный бал с несметным количеством приглашенных гостей, среди которых, естественно, были и его новые соседи. На следующий день ярл вместе с супругой в качестве ответного жеста гостеприимства пригласил Олега на зимний пикник в живописный сосновый бор неподалеку от их усадеб. Из огромных поленьев помощники по хозяйству Альрика наскоро сложили большой костер, а затем, с помощью хитросплетений бытовой магии и магии стихий, мы сделали так, что тепло от костра никуда не уходило, оставаясь в пределах обозначенной нами территории и позволяя комфортно себя чувствовать, несмотря на мороз в минус пятнадцать градусов. Рассиживаться тут явно никто не собирался, судя по наличию разномастных взрослых и детских саней. Крутые склоны привлекали всех любителей зимних забав.

– А где Герда? – спросил я у Альрика, не найдя ее среди присутствующих.

– Детвора ее в чащу потащила, тут поблизости, – ответил он, указав рукой позади себя. – Она тоже о тебе спрашивала, когда мы пришли сюда. Вон они, кстати. Там кормушки для птиц и белок установлены, и ребятня ответственно следит за тем, чтобы у них была еда.

Увидев среди вековых сосен три знакомых силуэта – Герду в длинном темно-вишневом зимнем пальто и ее младших брата и сестру, я поспешил к ним. Бригитта и Марнемир, обогнав старшую сестру, устремились ко мне с криками «Эрик, Эрик!» и через считаные минуты с громким смехом повалили меня в сугробы. Сил у меня, конечно, было предостаточно, чтобы устоять на ногах, но упасть с ними в снег казалось презабавным делом.