– Тёмный дар? – попытался угадать Искатель.
– Если бы. Я скажу так: двуликий дар, – вымолвив это, Даур вдруг хмыкнул.
– Боюсь, я не совсем… понимаю, – осторожно сказал Искатель. Ему вдруг стало неуютно рядом с этим человеком. В голосе бесценного проскользнуло безумие, знакомое хранителю слишком хорошо: часто доводилось беседовать с блаженными, уверявшими, что говорили с богиней.
– Монетка не даст солгать, – Даур ткнул в неё пальцем, заставив крутиться ещё быстрее. – Хотя мне всё равно не поверили. Может, поверишь ты, раз уж к тебе тоже никто не прислушался.
– Позволю себе напомнить, что я стал пленником на этом острове как раз из-за…
– Да, да, каюсь, я нарочно. – Даур поднялся и стал расхаживать по комнате. – Мне пришлось, понимаешь? Ещё пара вопросов, и все бы узнали… Узнали бы…
– Узнали бы что? – Искатель тоже встал, заслонив своей тенью бесценного.
– Хочу сразу сказать: твоё появление изменило всё! Вообще всё, понимаешь? – затараторил Даур. – Я столько лет считал, что это я виноват и – что важнее – ничего нельзя поделать. И по правде, когда шкатулки всё чаще и чаще оказывались пустыми, крепла уверенность, что вот оно, началось. И…
– Даур! Что случилось в землях рао?
Бесценный взялся за голову, с силой потёр лицо и тяжело уронил руки.
– В той шкатулке была Двуликая, – просто сказал он и уставился на Искателя.
Монетка всё ещё вертелась в воздухе.
– Ты сошёл с ума, – так же просто констатировал Искатель и уселся обратно на стул.
Монетка со звоном упала на пол.
Мужчины одновременно посмотрели на неё: Искатель – с ужасом, Даур – с искренним торжеством.
– Я не сошёл с ума и не солгал, – голос бесценного вдруг стал серьёзным. Он подобрал дар и положил на ладонь светлой стороной вверх. – Ты знаешь, что бесценные должны откидывать крышку так, чтобы хозяин увидел свой дар первым? Но рао не дал мне этого сделать.
Даур сжал пальцы в кулаки.
– «И явлюсь я в облике том, что создаёт разум человека, в облике понятном, в облике, который выдержит рассудок». Как и говорилось в Слове её. Я видел женщину. Её кожа источала лунный свет. Но я не мог разглядеть лица, будто к нему было прислонено зеркало, и под разным углом я видел одновременно и тёмный лик, и светлый, и при этом они не сливались воедино. Это сложно описать.
– Это могла быть статуя, – осторожно предположил Искатель, – волшебный дар, почему ты решил, что это богиня?
– Знаешь, а ведь в этом и была проблема. – Даур пригладил волосы и показал монетку. – Видишь ли, этот дар не отвечает на прямые вопросы. Монета… как экзаменатор! Проверяет знания, но не даёт их! Даже если угадать верный ответ, она всё равно посчитает это домыслом. Я спрашивал её с тысячу раз: видел ли я богиню в тот день? Но проблема в том, что в момент, когда рао открыл шкатулку, я потерял сознание! И всё виделось на грани сна и яви, а для монетки это всё равно что домыслы. А ведь она может не только уличить человека во лжи, но ещё и подтвердить или опровергнуть добытые знания. Теорию в данном случае.