Лорд Ренфел чуть кивнул и направился к выходу. По его вискам катился пот. Вьюга поднялась на трясущиеся лапы и, заскулив, потрусила вслед за хозяином.
Элезарет подозревала, что тварь всё помнила, ведь жемчужина не позволяла контролировать животных. Но зверь уж точно не мог ничего рассказать.
Когда пробил обеденный колокол, Софур отложила спицы и тяжело встала.
– Где носит эту Микаэлу? – Послушница выглянула в коридор. – Вот поганка! Я за неё здесь торчать не собираюсь!
Лика не успела и слова сказать, как Софур закрыла за собой дверь. Замок дважды провернулся, послышались удаляющиеся шаги послушницы.
Лика осталась одна.
В тишине время текло медленно. Догорела одна свеча, вторая. Пока Софур найдёт Микаэлу, пока приведёт. Поначалу Лика даже обрадовалась, что выпал шанс побыть наедине со своими мыслями, но постепенно тревога нарастала. Если с Микаэлой что-то случилось, то почему вместо неё не прислали другую послушницу?
Или это у Лики ещё какие-то неприятности, о которых ей попросту не сообщили?
Она откинула покрывало и прислонилась ухом к двери. По ту сторону свистел сквозняк и призраком летало отдалённое эхо чьих-то голосов.
– Эй? – робко и тихо позвала Лика. Ответа не поступило, и девочка крикнула погромче: – Эй! Там есть кто-нибудь?
Про неё забыли? Да не могло такого быть, разве забыли бы про бесценную, укравшую дар принца?
Или могли? Или заперли нарочно?
Тревога моментально разбухла до паники, в которой Лика утонула с головой. Стало душно, не хватало воздуха. Тревожные мысли затопили разум.
«Много ли в келье осталось воды? А еды? Свечей всего пять! А если не придёт и Балла? Если никто не придёт?!»
Лика сжала кулаки. В горле поднимался крик, ещё чуть-чуть, и она начала бы в истерике колотить по стенам и звать на помощь, как ребёнок, которого в наказание заперли в чулане. Но этого не произошло. Ведь на неё смотрела Двуликая. Ведь мама говорила, что вести себя нужно достойно, даже когда никого рядом нет. Лика глубоко вдохнула, выдохнула, выпила воды и вернулась к книге.
Последнюю страницу Лика дочитала, когда пробил колокол, позвав прихожан на вечернюю молитву. До заката, а следовательно, и до прихода Баллы оставалось три часа. Если, конечно, она собиралась прийти.
Медленно тающие свечи отмеряли оставшееся Лике время. До суда, до наказания, до смерти? До того как она увидит родителей? Или хотя бы выйдет на солнечный свет? С такими мыслями Лика себе места не находила. Она листала книгу, перечитывала куски, которые были малопонятны, искала намёки на суд или что-то, что могло бы помочь.
Но Софур оказалась права. В конце концов Лика поняла, что большая часть текста – лишь представления отца Малькома о Слове. Если там и были цитаты, то в основном они касались даров богини и шкатулок. Хранитель перескакивал с одного на другое, иногда пропуская целые логические цепочки, до которых Лике приходилось додумываться самой. Как мог наречённый в здравом уме так писать? Это же Слово Двуликой! Единственная, быть может, надежда на оправдание, а какой-то хранитель не посчитал нужным переписать всё как есть!
Лика с раздражением перелистнула очередную страницу – и та вдруг оторвалась. Лика ойкнула и бестолково попыталась вставить лист обратно.
– Что ж такое, мамочки, нет, нет, нет, ну нет, ну пожалуйста!