Дора бросила взгляд на шкатулку Лики и кивнула.
– Что ещё?
– Ещё… ещё мне сказали, что берётся плата и… и что я могу пострадать… или вас могут убить.
Дора поджала губы.
– Кто тебе это рассказал?
– Принц Севир.
– Севир уже приходил к тебе? Просил перемирия?
Лика пересказала разговор с принцем, и под конец истории лицо матери исказила злоба.
– Это правда, что плата каждый раз разная. Двуликая посмотрит, как изменились судьбы из-за её вмешательства, и исправит всё за счёт бесценного. Но это необязательно что-то ужасное. Она может потребовать прядь волос или просто перенесёт тебя в другой город, если ты должна была оказаться там изначально, но из-за суда задержалась. Севир пытался напугать тебя, заставить отказаться от равного суда. И пусть отсохнут руки и ноги у того, кто надоумил тебя на это, но одно я знаю точно: они боятся.
– Кто они?
– Все. Отец города, рейна, и больше всех – принц Севир. Потому что богиня не только берёт плату, но и наказывает лжецов. Поэтому я прошу тебя говорить правду. Ты говоришь, что шкатулка была пустой… Ты говоришь, что принц Ародана остался без дара богини…
– Молчи, безумная! – в ужасе воскликнула Балла так громко, что эхо разнесло её голос по всему коридору.
– Это моё дело! Не лезь! Или я заберу то, что отдала! – рявкнула Дора и снова повернулась к дочери. – Милая моя, послушай меня, пожалуйста. Ты уверена, что видела именно то, что видела? И увиденное означает именно то, что ты думаешь?
Лика уже хотела в порыве согласиться, но запнулась.
– Если ты хоть в чём-то засомневаешься, хоть немного исказишь действительность, то наказание может быть самым жестоким. Севир тоже этого боится.
– Откуда ты знаешь? Почему не рассказывала мне?
Дора отвела взгляд и призналась:
– Мы с отцом давно знаем про равный суд. С тех пор как тебя объявили бесценной.
– Но почему вы мне об этом не рассказывали?
– Потому что ты ребёнок, Лика! – воскликнула Дора. – Тебе было восемь лет! Вдруг ты позвала бы богиню, когда тебя дразнили мальчишки? Или когда на тебя напали в том переулке? Представь, что могло случиться? Богиня взяла бы сначала плату за вмешательство, а потом ещё неизвестно, чем обернулась бы её помощь.