И один в поле воин

22
18
20
22
24
26
28
30

Илдей, попытавшись было что-то произнести, лишь еле слышно прохрипел, судорожно выпучив глаза.

— Не слышу! — Ратибор чуть ослабил хватку. — Ну-ка, прошамкай ещё раз, чего ты там сейчас пробубнил!

— Назад!.. Все назад!.. — с большим трудом просипел хан Илдей.

— Коня мне, и покрупнее! Секиру мою, да рассыпавшееся золотишко уж соберите по-шустрому в мешок какой. Не пропадать же добру! Да, и кандалы с ног не забудьте снять! А то больно неудобно в них скакать на лошадке… Не слышу!

— В-в-выполнять! — кое-как смог снова прохрипеть великий хан Илдей.

Спустя полчаса Ратибор выехал из стойбища кочевников. Препятствий ему не чинили. С ним была его старушка секира, притороченный к седлу куль со златом да лежащий впереди рыжебородого витязя поперёк коня сам повелитель степняков. Никто им не мешал и не гнался за ними. Ратибор пообещал, что отпустит хана, когда отскачет на безопасное расстояние от стойбища, и Илдей велел своим воинам дать им проехать беспрепятственно и никому не преследовать. Отъехав примерно на час езды от становища печенегов, Ратибор огляделся. Никого не было видно в бескрайней степи, никаких супостатов.

— Отпусти, демон!.. Ты ведь обещал… — в который раз жалостливо захныкал хан.

— Я всегда стараюсь выполнять свои обещания, — рыжеволосый богатырь взял одной рукой Илдея за шкирку, поднял его с коня да отпустил так, что тот смачно шмякнулся на землю пятой точкой, — потому запомни ты хорошенько эти мои слова! — Ратибор сверху вниз, со своей лошади, грозно воззрился на потирающего причинное место пленника. — Я ещё вернусь, разнесу этот поганый гадюшник и откручу твою глупую головёнку, «великий» хан Илдей!

После этих слов, более не оглядываясь, Ратибор пришпорил гнедого коня и помчался назад, к своим, к Первой заставе.

Глава 7

Первая застава

Вечерело, когда Ратибор наконец подъехал к Первой заставе, находившейся на небольшом природном горном плато высотой в пару метров, дополнительно усиленном насыпью у основания строителями крепости. Сама цитадель была сложена из крупных, грубо обработанных блоков серого известняка, давно потемневших от времени, и высота её стен доходила до пяти метров. С них хорошо просматривалось окружающее расстояние на несколько вёрст вокруг, потому Ратибора, конечно, заметили часовые на двух встроенных в стену сторожевых башнях, располагавшихся спереди по периметру крепости. Но так как начало темнеть, дозорные не разобрали, что за одинокого путника к ним принесло на ночь глядя.

Ратибор уже подъехал к массивным двустворчатым воротам, сделанным из толстых дубовых досок, обитых железом и находившихся в мощной воротной башне, когда сверху через бойницу ему прокричали:

— Стой! Кто идёт?

— Свои…

— Свои все дома сидят! — неприветливо крикнули ему в ответ, не узнав по пересохшему без воды голосу своего командира.

— Боеслав, ты, что ль⁈ Живо отворяй ворота, пока я тебе задницу твою косматую не надрал, собака такая!.. — разразился гневными проклятиями вспыльчивый Ратибор. Сегодня был нелёгкий день, и молодой богатырь порядком подустал, ведь за всё это время ему даже простой водицы испить не удалось. Настойчиво всученный одним из печенегов при выезде из их стойбища бурдюк он тут же вылил, опасаясь (и не без оснований), что вода в нём может быть отравлена.

— Ратибор⁈ Тысяцкий⁈ Не может быть! — наконец его узнали.

Кто-то кубарем скатился сверху по лестнице и принялся лихорадочно отворять массивный засов ворот Первой заставы. Наконец створки широко распахнулись, и наружу выглянула лохматая физиономия радостного Боеслава.

— Не прошло и года… Решил меня с голоду и жажды уморить? — Ратибор сверху вниз, со своего коня, хмуро посмотрел на нерадивого воина, отчего тот сразу стушевался, и, не проронив больше ни слова, устало въехал в крепость, во внутренний дворик.