Открываю ее и сразу вижу двух наших охранников.
- Ирма Сергеевна, вы куда? – подскакивает с места один из них.
- Как Алекс?
- В реанимации.
- Операция прошла успешно? Он жив? – задыхаясь от эмоций, спрашиваю я.
- Я… не знаю, Ирма Сергеевна. Лучше у врача спросить.
- Где он?
Кутаясь в пропахшую лекарствами ткань, иду по коридору, не обращая внимания на уговоры охраны вернуться в палату. Дохожу до двери с надписью «Ординаторская» и требовательно в нее стучу.
Открывают мне через пару минут. Заспанный хмурый мужчина лет пятидесяти. Но маячащие за моей спиной охранники меняют его лицо до неузнаваемости.
- Ирма Сергеевна, вам нехорошо? Голова болит? Тошнит? – спрашивает участливо, пропуская меня в кабинет.
- Как Грозовой? – забыв об элементарных правилах приличия, выпаливаю я.
- Грозовой?.. – мешкает он, - да вы проходите, Ирма Сергеевна, вам пока долго стоять нельзя.
- Говорите!
Доктор с тревогой смотрит на моих охранников, чешет шею за ухом и, взяв меня под руку, все же ведет к небольшому дивану.
- Он в коме.
- Что?! Что это значит?
- Ирма Сергеевна, вам нельзя волноваться…
- Говорите! – требую, чувствуя, как тело снова начинает сотрясать дрожь.
- Пуля задела сердечные сосуды и легкое, он впал в кому почти сразу…
- Он выживет? – леденея от ужаса, тихо спрашиваю я.