В этот момент он открывает глаза. Затаив дыхание, я пытаюсь поймать его взгляд, но он все время куда-то уплывает. Скользит по стенам, потолку и, наконец, фокусируется на мне.
- Привет, - всхлипываю я.
Поначалу он смотрит на меня без эмоций, словно не узнает. Я склоняюсь ниже, хочу увидеть свое отражение в его глазах, эгоистично хочу реакции.
- Алекс, ты узнаешь меня?
Он медленно моргает. Говорить не дает торчащая изо рта трубка подачи кислорода. Мы смотрим друг на друга, пока меня за плечи от него не отодвигают.
В эмоциях я не заметила, как приборы начали сходить с ума. Начали мигать красными лампочками и визжать без остановки.
- Так, все! Хватит! – строго заявляет Ковалев, выталкивая меня в коридор.
- Что случилось?
- Ему нельзя волноваться, не провоцируй… Иди, спи!
Глава 32.
Глава 32.
Доктора говорят, что стресс для Алекса смертельно опасен, поэтому теперь я прихожу к нему только, когда он спит.
На третий день меня к нему не пустили, объяснив это тем, что он сам об этом попросил. Сказал, что ему нужно время для восстановления.
Я спорить не стала. Попыталась найти в его просьбе хороший знак. Возможно, он не хочет, чтобы я видела его в таком состоянии.
В этот же день я уехала домой. А еще через два дня Алекса перевели из реанимации в палату.
Несмотря на то, что видеться со мной он не хочет, я безмерно счастлива. В каждом телефонном разговоре с лечащим врачом я слышу хорошие новости.
Грозовой идет на поправку, но после лечения потребуется курс реабилитации. По прогнозам это займет не менее полугода, и только после этого он сможет вернуться в строй.
- А куда Катерина делась? – опускаясь в кресло напротив бабки, спрашиваю я.
Новую горничную я заметила несколько дней назад и решила, что ее наняли в помощь Люсе и Кате. Но последняя мне уже давно на глаза не попадается.
- Я ее уволила, - выдает она, пыхнув на меня табачным дымом.