Закрываю лицо руками и начинаю реветь.
Боже… спасибо тебе! Ты услышал мои неумелые молитвы, ты поверил в мои боль и отчаяние. Ты принял мое расканье.
- Ну-ну, Ирма… Успокаивайся, давай!..
- Он поправится?
- Куда он денется?
- Последствий не будет?
- Посмотрим… Пока рано говорить.
Растирая слезы по лицу, быстро киваю. Да, доктор прав. Рано. Сейчас главное, что Алекс вышел из комы. А последствия – с ними мы справимся.
- К нему можно? – спрашиваю с надеждой.
- Не стоит.
- Ну, пожалуйста, я просто посмотрю и выйду.
Я хочу видеть его в сознании своими глазами, иначе точно не усну.
- Только не долго, Ирма, - с предостережением в голосе проговаривает Ковалев.
- Обещаю!
Надев на лицо, как того требуют правила, медицинскую маску и обработав руки антисептиком, тихонько захожу в палату. Грохочущее в груди сердце и сбитое дыхание заглушают даже писк аппаратуры.
На первый взгляд ничего не изменилось. Алекс все так же спит, и меня посещает подозрение, что Ковалев обманул.
Беззвучно приблизившись, я над ним склоняюсь. Не обманул. Обычно покойное лицо сейчас очень подвижно. Брови хмурятся, под веками двигаются глазные яблоки, грудь неравномерно вздымается. Пытается дышать сам.
- Алекс, - зову еле слышно.
Беру в руки лежащую поверх белой простыни большую ладонь, осторожно ее сжимаю.
- Алекс, ты слышишь меня?