Билли покачала головой.
– Практически нет. Совсем чуть-чуть, – тоскливо ответила она и двинулась к двери.
Несколько минут после ее ухода Сирил стоял на месте, мрачно глядя перед собой.
– Я полагал, что способен сыграть что-нибудь достойное, – пробормотал он наконец, – но «Молитва девы»! Святые небеса!
Билли немного стеснялась Сирила, когда он спустился к ужину. Следующие несколько дней она старалась держаться от него подальше. Однажды Сирил даже подумал, уж не боится ли она его «нервов». Впрочем, он не стал выяснять – он был твердо уверен, что она сама решила оставить его в покое.
Прошло, должно быть, не меньше недели с визита Билли на верхний этаж, когда Сирил вдруг оборвал игру и открыл дверь, чтобы спуститься вниз. Но на первой же ступеньке он замер.
– Господи, Билли! – воскликнул он.
Девушка сидела на лестнице. При его появлении она в ужасе вскочила на ноги.
– Билли, ради всего святого, что вы здесь делаете?
– Слушаю.
– Слушаете?
– Да. Я вам мешаю?
Он не ответил. Он слишком удивился, чтобы найти подходящие слова, и заодно пытался вспомнить, что именно играл.
– Понимаете, слушать музыку – это не то же самое, что подслушивать… разговоры, – торопливо пояснила Билли. – Я же никого не обманываю?
– Что? Нет.
– Я вам не мешаю?
– Честно говоря, нет, – признался он.
– Тогда я могу продолжать. Спасибо, – с облегчением вздохнула Билли.
– Продолжать? Вы уже приходили сюда?
– Да, несколько дней. Мистер Сирил, а что это такое, та вещь, где все время басовые ноты, и они что-то говорят, что-то прекрасное и великолепное, и оно становится все больше и величественнее, как будто ничто его не остановит, а потом все заканчивается бурным триумфом? Что это?