— Я поняла, Никита Сергеевич, — говорю, не отрывая взгляда от листа, по которому быстро веду ручкой, после чего в кабинете воцаряется тишина.
Вот все жалуются, что у врачей почерк ужасный, а как ему таким не быть, когда к концу дня рука отваливается от писанины? Хотя я стараюсь заполнять все бумаги разборчиво, чтобы не нарваться на очередной вопль начальства. Ну, не каллиграфия, конечно, но по крайней мере можно понять, о чём речь.
Закончив с протоколом, начинаю переносить дубль в операционный журнал, который тоже захватила с собой. Руку уже сводит, поэтому на секунду расправляю пальцы и осторожно поднимаю глаза от документов.
Добрынин сидит прямо напротив меня и тоже что-то строчит. Замираю ненадолго, исподтишка разглядывая мужчину. Если бы не знала, какой он паразит, наверное, по-другому воспринимала бы — стоит признать, что внешность у него удивительная. Никакой слащавости, резкие черты лица, но при этом складывающиеся в удивительно гармоничную общую картину. Где-то я даже видела похожее лицо, на какой-то из картин в галерее…
Задумавшись, не сразу понимаю, что начальник уже давно оторвался от бумаг и смотрит прямо на меня.
— Нравлюсь? — вдруг звучит наглый вопрос, мужчина откидывается на спинку кресла, но я не обращаю внимания, потому что в голове всплывает чёткая картинка.
— Ну конечно! — улыбаюсь, довольная, что вспомнила.
— Ч-что?
— Врубель! — говорю победно. — «Демон» Врубеля!
— Анна Николаевна, с вами всё в порядке?
Я, наконец, фокусирую взгляд на растерянном Добрынине.
— Вы что-то спросили?
— Да, то есть… нет. Вы дописали? — сводит брови к переносице.
— Почти, — перевожу взгляд на бумаги, и тут распахивается дверь.
— Ник, — в кабинет вплывает заведующая гинекологией, — пообедаем?
— Здравствуйте, Маргарита Владимировна. Никита Сергеевич, я допишу протокол и принесу вам на подпись, — молниеносно собираю все бумаги со стола, и Добрынин не успевает меня остановить.
Дежурство идёт своим чередом, точнее, бежит — я не замечаю, как наступает ночь, и отделение замирает. Ну, не совсем, конечно, но всё-таки становится потише. Отойдя от поста медсестры, где проверяла утренние назначения, тру лицо руками и решаю прилечь хоть на полчаса — в ординаторской есть крошечный диванчик.
В кабинете прохладно, но я настолько вымоталась, что не обращаю внимания на неудобства и отключаюсь. Видимо, из-за усталости мне даже снится, что я сплю! Только, естественно, дома, в своей кровати, с котом, который кладёт лапу мне на лицо — есть у него такая дурацкая привычка.
— Дарси, отстань, дай поспать, — бормочу сквозь дрёму, — еда у тебя в миске!
Мистер Дарси как-то странно фыркает, совсем по-человечески вздыхает и убирает лапу. А мне становится тепло, и я окончательно проваливаюсь в сон.