— Да, Никита Сергеевич, — я уже вернула на лицо привычную маску спокойствия, которую привыкла удерживать рядом с начальством. — Уже ухожу.
Отвлекаюсь на вибрирующий в кармане халата телефон, вытаскиваю трубку и, увидев на дисплее «майор Богатырёв», прикусываю губу. Мы с Полканом познакомились, когда была ранена моя подруга — он приходил в больницу снимать показания. И теперь время от времени приглашает меня куда-нибудь. Я вижу, что нравлюсь ему, да и сама отношусь к нему тепло, но… как говорится, ничего не ёкает.
— Да, Полкан, — отвечаю на звонок, поворачиваюсь и медленно иду по коридору.
— Судя по твоему тону, ты на работе, — слышу в ответ и не могу не улыбнуться.
— А что не так с моим тоном?
— Аня, ты бы слышала себя со стороны! — мягко смеётся мужчина. — В твоём «да» отчётливо звучит: «Говорите кратко и по существу, я занята!»
— Неужели всё так ужасно? — смеюсь в ответ.
— Конечно, нет, — Полкан секунду молчит, а затем спрашивает: — Как ты смотришь на то, чтобы вместе поужинать завтра?
— Прости, не могу, — говорю с раскаянием, — у меня уже есть планы. Может быть, в другой день.
— Ага, через месяц, — грустно вздыхает мужчина.
— Обещаю, что раньше! — мне и правда неловко ему отказывать, но я уже отдала этот вечер Герману Эдуардовичу. — Давай… — задумываюсь, вспоминая свой график, — …давай в эту субботу?
— Может быть, совместим обед и ужин? И в промежутке прогуляемся? — с энтузиазмом произносит Богатырёв. — Погоду отличную обещают, а ты света белого не видишь в своей хирургии!
— Хорошо, я не против.
— Отлично! Увидимся! — довольно говорит мужчина. — Всё, не отвлекаю тебя!
— До встречи, — отключаю телефон, сую его обратно в карман и развернувшись, утыкаюсь в мужскую грудь.
Не поняла… Он что, шёл за мной всё это время?
— Никита Сергеевич? — делаю шаг назад, поднимая голову.
— Вы закончили? — с сарказмом говорит Добрынин.
— Если вы о моей смене, Никита Сергеевич, то я закончила её уже несколько часов назад, — говорю, прищурившись.
Вот ещё, мне и по телефону поговорить нельзя? Мужчина стоит передо мной, задумчиво рассматривая мою больничную униформу. Ну что ему опять не так? Я вдруг чувствую, что невозможно, невыносимо устала от всего этого. Ведём себя, как дети, поссорившиеся в песочнице! «В основном, конечно, он», — не могу не отметить мысленно. А ведь часто от нас обоих зависят жизни и здоровье тех людей, которые здесь лежат.