— Да-а-а, — выдыхает Никита со стоном, не открывая глаз.
— То есть не хочешь, — улыбаюсь, сдвигаю ткань, высвобождаю его и, обхватывая, поглаживаю нежную кожу.
— Н-нет, прошу…
— Просишь о чём? — я склоняюсь и торможу буквально в сантиметре от верхушки, так, чтобы он чувствовал моё дыхание.
— Не останавливайся, — шепчет с перекошенным от желания лицом. — О, боже, да! — срывается на вскрик, когда я обхватываю его губами, располагая язык снизу, на самой чувствительной точке.
Меня так заводит его возбуждение, что я, не прекращая своих ласк, слегка раздвигаю ноги и вжимаюсь в матрас.
— Господи, Аннушка, я не… слишком… слишком хорошо! — он то сжимает, то разжимает кулаки, поворачивает голову, впивается зубами в собственное плечо, заглушая очередной стон. Я тут же тяну к нему руку, поглаживаю по щеке, шее, груди — не хочу, чтобы он сдерживался, звуки только подстёгивают, приближая мой собственный оргазм, так что пусть стонет.
Продолжаю посасывать его, выпускаю и щекочу языком, заставляя мужчину выгнуться и прошипеть грязное ругательство. Потом опять вбираю в себя, с силой сжимая губы.
— Аня!.. Я сейчас… Остановись!..
Я понимаю, что он хочет отстраниться, но не даю ему этого сделать. И, слегка изогнувшись, продолжаю, стараясь смотреть прямо на него — хочу видеть его лицо, искажённое от страсти и удовольствия. Наконец, он гортанно вскрикивает, и я чувствую мягкое тепло, ударяющееся в нёбо. Отпускаю его, но тут же обхватываю рукой, продолжая сжимать пульсирующий орган, и от этого вида меня саму накрывает — закусываю губу, едва удаётся сдержать всхлип.
Мы оба тяжело и рвано дышим. Я убираю чуть липкие пальцы, ложусь рядом и немного сверху на поднимающуюся от частого дыхания грудь, вслушиваясь в постепенно успокаивающийся ритм сердца, которое колотится под моим ухом.
— Родная, ты страшная женщина, — отдышавшись, говорит Никита спустя несколько минут. — Моё наказание закончилось? Развяжешь?
— Хм-м, — приподнимаюсь и потягиваюсь, чувствуя приятную истому во всех мышцах, — вообще-то я ещё не сделала с тобой всё, что хотела! Как насчёт вот этого?..
— О нет! — он опять хватается за изголовье.
— О да!
Подозреваю, соседи не вызвали полицию этой ночью только из опасений, что в квартире окопались два маньяка, которые явно убивают друг друга. А что ещё могут означать такие крики?
Глава 27
— Анна Николаевна, зайдите ко мне!
Громкий голос разносится по коридору, и новенькая медсестра рядом со мной вздрагивает. Как это всё знакомо!
— Анна Николаевна, а Никита Сергеевич всегда такой… строгий? — шепчет мне.