Спустя несколько минут, отдышавшись, с трудом поднимаюсь, умываюсь в раковине, плещу в лицо водой. Смотрю на себя в зеркало — кожа белая до синевы, губы обескровлены, зрачок во весь глаз. Чёрт, а если?..
Хватаюсь за живот. Когда я в последний раз делала противозачаточную инъекцию? Судорожно вспоминаю. Два месяца назад, а срок действия укола — три. Для успокоения подсчитываю дни цикла, но тут же облегчённо выдыхаю. Нет, не беременность, просто стресс.
Просто стресс. Просто…
Сухо всхлипываю, но слёз нет. Дышу, концентрируясь на вдохах и выдохах. Не медитация, но близко. Постепенно эмоции уходят, им на смену приходит какое-то тупое равнодушие. Видимо, организм сам включает защитный механизм. Долго так я явно не протяну, но смогу спокойно закончить рабочий день и уйти.
Выпрямляюсь, отхожу от раковины. Последний раз смотрю в глаза измученной девушке в зеркале и толкаю дверь.
Глава 17
В коридоре никого нет, только со стороны выхода на лестницу доносятся чьи-то удаляющиеся шаги. Смотрю на свои подрагивающие пальцы. Надо что-то съесть… при мысли о еде к горлу опять поднимается тошнота.
— Аня? — в размышления врывается знакомый голос, я перевожу взгляд на незаметно подошедшую старшую медсестру, которая тут же обеспокоенно хмурится. — Аня, на тебе лица нет! Что случилось?
— Плохо стало, Надюш, — тру лоб ладонью, прислоняюсь к стене. — Похоже, давление скакануло.
— А ну-ка, пойдём в процедурку, — Надя подхватывает меня под руку, обнимает за талию. — Довела себя чёрт знает до чего, — ворчит женщина, — ещё не хватало, чтобы ты тут мне в обморок грохнулась. Ну, давай, моя хорошая, вот так, не торопясь…
Подчиняюсь крепким ласковым рукам, мы медленно идём в сторону процедурного кабинета. Внутри никого нет, Надя усаживает меня на стул, быстро измеряет давление.
— Пониженное немного, — качает головой, — но в целом нормально. Глюкозу с аскорбинкой по вене тебе уколю.
Киваю и засучиваю рукав халата, Надежда быстро делает всё, что надо. Сгибаю руку в локте, прижимая ватку.
— Посиди! И, Аня, надо за собой следить! В первую очередь нормально питаться, — старшая медсестра сочувственно гладит меня по плечу. — Ты же врач, не маленькая — сама всё знаешь, что я тебе тут буду говорить.
— Да, Надюш, знаю, — прислоняюсь головой к стене, закрываю глаза.
Раздаются какие-то шорохи, шаги.
— Что происходит?
О, господи, ну только не он!
— Никита Сергеевич, не сейчас!
Приоткрываю глаза и вижу, что Надя встала передо мной, закрывая от возвышающегося на пороге заведующего.