Сквозь топь и туман

22
18
20
22
24
26
28
30

– Другого предложить не могу, извини.

Варде в миг заглотил пирожок и по-звериному заурчал. Кожа на его лице стала выглядеть чуть здоровее, глаза алчуще сверкнули.

– Ещё.

– А вот это, – Мавна качнула головой, – после того, как ты кое-что скажешь. Прости. Что ты знаешь про козла? Это правда мой брат? Ответишь, и дам ещё поесть.

Варде сощурился, пытаясь разглядеть, есть ли у Мавны ещё еда. Она приоткрыла уголок платка, показывая пирожки и порез на руке: говори, мол, и всё твоё. Варде дёрнулся, но верёвки держали его крепко, даже руку не выпростаешь. Он досадливо шикнул.

– Сволочь твой чародей.

– Ты не болтай. Говори про Раско. Пожалуйста.

Будто услышав её, козёл издал короткое «ме-е».

Варде сухо сглотнул и облизнул губы. В полумраке Мавне показалось, что язык у него тоже стал чёрным. Вспомнились сердца, которые доставал Смородник, – стало ли сердце Варде таким же сморщенным и чёрным?.. Ей ведь снилось что-то похожее.

– От него пахнет почти так же, как от тебя, – подумав, признался Варде. – Тоской. От животных так не пахнет. Это человек, похожий на тебя. Вероятно, твой брат, если он остался жив. Точнее не могу сказать.

Мавна поджала губы. Такой ответ не то чтобы устроил её, но, с другой стороны, на что она рассчитывала? Чтобы Варде тут же признал в козле заколдованного незнакомого мальчика? Как ни расспрашивай, а всё равно придётся искать райхи на Чумной слободе. Ну ничего.

Капнув ещё немного крови на половину второго пирожка (на этот раз с капустной начинкой), Мавна сунула еду в рот Варде.

– Спасибо и на этом. Скажи теперь, будь добр, зачем ты всё-таки отдал мне свою шкурку? Это было… опрометчиво.

Ей хотелось попросить прощения за то, что не сберегла, за то, что не уследила за Смородником, но она могла бы просить прощения у прежнего Варде: кроткого парня с венком в руках. У Варде-упыря с чёрными глазами, у Варде, жаждущего крови, у Варде, чьи братья утащили Раско, она не смогла бы просить прощения. Как не могла и в полной мере осудить Смородника за сожжение шкурки. Да и за убийство Дивника, впрочем, тоже.

Лицо Варде исказила судорога, и Мавна не сразу поняла, что он ухмыляется.

– Я хотел понять, кто я.

– Прости?

Варде вновь облизнул губы. Второй пирожок с кровью придал ему сил, теперь он выглядел чуть больше похожим на того юношу, который приходил в Сонные Топи, – хотя бы щёки налились бледным румянцем, а глаза посветлели.

– Ты не поймёшь, в тебе только одна сущность. Одно сердце. Тогда как такие, как я, вечно мечутся между двумя крайностями. Я болотный дух. Но я и человек, чьё тело занял дух. Кого во мне больше? – Варде повёл затёкшими плечами и повернул заострившееся лицо к оконцу, куда заглядывал месяц. – Я решил, что если отдам шкурку надёжному человеку – не навсегда, на время, – то она сослужит службу и мне, и тебе. К сожалению, надёжных людей я не нашёл.

Мавна не стала отвечать на упрёк, всё-таки в словах Варде была своя правда. Она отступила чуть назад – упырь набирался сил, и его движения становились более резкими и размашистыми, несмотря на верёвки. Ух, взгреет же её Смородник, если узнает, что она сделала.