Сквозь топь и туман

Вейка отчаянно замотал головой:

– Нет-нет-нет-нет. Ты с-свой. Тебя я з-знаю. А тот… Дух у не-его н-нечеловечес-ский. Бо-олотом от нег-го пахнет. Т-тиной и… мерт-мертвяками.

«Ничем таким от него не пахнет», – подумала Мавна, но вслух ничего не сказала.

– Мало ли от кого тут пахнет болотами! Живём не в чистом поле, сам за околицу выгляни. Ты что-то ещё знаешь. – Илар сощурился и шагнул к Вейке. Тот всхлипнул, вжимаясь в столы, и завертел головой, ища выход, но Илар встал так, что никуда не денешься: с одной стороны – горячая печь, с другой – ряды столов.

– Слышал я! – вскрикнул Вейка. – На т-торгу в пр-рошлом го-оду слышал. Гов-ворили там б-бабы, что у-упыри научи-ились людьми перек-кидываться. А чтоб вер-вернуться об-братно в с-свой облик, нос-сят свой д-дом на с-себе. Болотники, вот, ляг-гушачьи ш-шкуры тас-скают.

– Баб. Послушал. На. Торгу. – Слова вырывались изо рта Илара с шипящим придыханием. Мавна поняла: если она продолжит молчать, брат перестанет держать себя в руках, и что тогда будет с Вейкой, никто не знает. – Наслушался сплетен и решил испортить жизнь моей сестре?

Он медленно занёс руку. Вейка заскулил, сжался в комок, закрывая руками голову. В висках у Мавны застучало, она сделала шаг вперёд и тихо сказала:

– Илар. Перестань.

Её голос прозвучал так слабо и хрипло, что его не было слышно за Вейкиными всхлипами. Набрав в грудь побольше воздуха, она попробовала ещё раз:

– Пожалуйста, Илар!

Кулак застыл. Брат медленно развернулся, глядя на Мавну с немым вопросом.

– Не надо. Он же… дурачок. Все знают. Померещилось.

– Если мерещится, то молчи и попроси травок у лекаря, – процедил Илар, но руку всё-таки опустил. – Он подвергает тебя опасности своими россказнями. Я этого не прощу.

– Он больше не будет. Правда же, Вейка?

Вейка осторожно выпрямился и отнял руки от лица, неверяще покосившись на Мавну.

– Н-не буду?

Мавна шагнула к нему, осторожно встала между ним и Иларом. Илар недовольно фыркнул у неё над ухом.

– Не будешь. Зачем тебе это? Сплетни распускают только подлые люди. А ты не подлый. Ты наш. И я тоже своя. Разве ты мало меня знаешь?

Лицо Вейки смягчилось, он почти перестал дрожать.

– Теб-бя д-долго знаю. Но неж-жака т-твоего…