– Завтра днём доедем, – бросил Смородник.
Внутри у Мавны всё сжалось. Значит, придётся с ним где-то ночевать, и вряд ли на постоялом дворе – вокруг только леса да поля. Скоро стемнеет, и хоть чародей наверняка справится с упырями, а всё равно уже сейчас ноги холодели от ужаса.
– Завтра днём, – прошелестела она и опустила голову. – Как долго.
– Эй, парень.
Илар хмуро повернулся в сторону оклика, не успев даже подумать, что звали, может быть, не его вовсе. Но чародей – тот Боярышник, что с белыми глазами, – указывал прямо на него. Илар тронул Купаву за плечо.
– Иди домой.
Она подняла на него вопросительный взгляд, но, что-то сообразив за пару мгновений, поджала губы, кивнула и спешно зашагала к дому кузнеца. Боярышник проводил её взглядом – медленно повёл головой, как сова, и из-за белых глаз это смотрелось особенно жутко. Илар дёрнул плечами, чтобы прогнать мурашки.
– Слушаю.
Боярышник приблизился к нему и встал напротив, потирая двумя пальцами подбородок.
– Как твоё имя?
– Илар.
– Давно здесь живёшь?
– Всю жизнь.
Илар вновь повёл плечами. Ему было неуютно смотреть в лицо чародея, хотя, если бы не глаза, оно показалось бы ему вызывающим доверие: широкоскулое, но не пухлое, с крупным носом и покрытым каштановой щетиной подбородком. На лбу и щеке чародея виднелись тоненькие белые шрамы, как от острого лезвия.
– Это хорошо. В дозор ходишь?
Невесело хмыкнув, Илар указал на ограду.
– Видишь её? Как думаешь, стали бы мы возводить заборы и оставлять их без присмотра?
– Но оружия при тебе нет.
– Так без надобности сейчас. Когда пойду в дозор, тогда и возьму.
Боярышник снова потёр подбородок. На них косо смотрели прохожие, и Илар переминался с ноги на ногу: ему бы сейчас бежать к отцу и думать, как рассказать про Мавну, а не с чародеями лясы точить.