Курьер ушёл, а сладкий запах остался. И, кажется, впервые в жизни ей захотелось подойти к костру, нет, лучше к жерлу вулкана, и бросить туда букет, а может, и шагнуть самой.
Спиной она почувствовала прожигающий взгляд.
Женя обернулась, и её губы тронула горькая усмешка.
Владелец отеля со свитой, похоже, направлялся в свои апартаменты после завтрака, но замер, уставившись на букет в её руках.
Удушливый аромат цветов навязчиво щекотал ноздри. Но Жене казалось, что это мрачность мсье Роше разливалась и отравляла собой всё вокруг: Аннет сгорбилась за стойкой ресепшен над бланками, няня Шанталь хмурилась, даже неугомонная Адель затихла и схватилась за юбку пожилой дамы.
– Эжени! – удивленный возглас Моник разрезал гнетущую атмосферу. – Ничего себе, вот это букет! От кого?
Слава всем богам, от прилюдного ответа её избавила гомонящая группа туристов, вошедших через парадную дверь. Жизнь отеля вновь завертелась в привычном ритме. На лице Аннет заиграла вежливая улыбка, семейство Роше удалилось в сторону хозяйской башни, спина Фабриса мелькнула в коридоре, ведущем к его кабинету, и только Моник всё ещё стояла рядом. Так и не дождавшись ответа, она ловко выхватила карточку из букета.
– Пусть это утро станет светлее… Кристиан? – Красиво очерченные брови француженки взметнулись вверх, будто она рассчитывала увидеть что-то совершенно иное. – Что ещё за Кристиан?
Впрочем, Женя тоже ожидала прочитать в карточке другое имя.
Лобби на мгновение передёрнулось туманной дымкой и качнулось вправо, а затем вновь обрело чёткие контуры.
– Эй, ты чего ревёшь-то?! Эжени?
Перед лицом раздались щелчки пальцев.
– Так, а ну-ка пойдём со мной.
Моник взяла её за руку. Это прикосновение было таким по-домашнему тёплым, словно сестринским, что слёзы ещё сильнее побежали по щекам.
В гостиной своих апартаментов Моник усадила Женю на тахту и отобрала букет, который та нервно сжимала в руках, рискуя сломать стебли.
– Воды?
Женя покачала головой.