Она села ровнее и расправила складку на юбке.
– Однажды ночью из своего окна я увидела свет в правой башне. Он был неровным. То гас, то включался, то будто вспышки какие-то. Утром я пошла проверить…
– И никому не сообщили?
– Поначалу да. Боялась выглядеть глупо. Так вот, дверь была открыта.
– Та самая, которая должна быть заперта на замок, верно? – уточнил полицейский, сурово глядя исподлобья.
– Да. Я поднялась, а там звезда мелом на полу, огарки свечей и, кажется, даже кровь.
– Кровь?
– Были какие-то бурые пятна.
Он сделал пометку в своём блокноте.
– И что было потом?
– Я поднялась на чердак, а там жуткие картины Бертин Роше со странными депрессивными названиями в стиле «они за мной наблюдают» и «мы все умрём».
– Бертин Роше? Покойной жены владельца отеля? Вы уверены?
Женя кивнула, а инспектор снова что-то записал у себя в блокноте.
– И что случилось потом?
– На чердаке что-то зашуршало. Там же старыми вещами всё заставлено, не протолкнуться. И ворон в окно начал биться.
– Ворон?
– Угу, – в очередной раз кивнула она. – Я испугалась и убежала. Рассказала обо всём мсье де Гизу. Мы потом вместе поднимались в башню.
– То есть мсье де Гиз видел ту пентаграмму?
– Нет. К тому времени её уже кто-то стёр.
– А ворон? Тоже исчез? – в голосе полицейского прозвучал неприкрытый сарказм.