– Я думал, у тебя там таблетка «Ибупрофена» какого-нибудь!
Липа шокировано смотрела на древний и, скорее всего, многоразовый шприц.
– Так что, где выход? – от былой учтивости Виктора не осталось и следа. Видно было, что и ему выходка этого актера совершенно не понравилась. – Цена вопроса?
– Тут ведь система непростая, – начал издалека мужчина.
– Слушай, Тейге, или как тебя там, мы не на турецком рынке. Просто назови сумму и покажи выход.
– Так я о том и говорю. С дверями все сложно. Издревле муравьи считались уникальными. Их колонии…
И он, стоя перед окном, затянул унылую лекцию про устройство муравьиных семей. Возможно, при других обстоятельствах ее можно было бы посчитать интересной, если б не нудный говор.
– Извините, – Липа по-студенчески подняла руку. – А можно все-таки выйти.
– Я еще не все рассказал…
– Я понимаю, но мне надо наружу. Как минимум в дамскую комнату.
– В царскую?
– Нет же! В дамскую! В уборную! Туалет, санузел, клозет. Называйте как хотите. А если тут нет, то покажите выход!
– Душенька, это же огромный муравейник. Где я тебе выход-то найду. И клозеты эти. Такого вообще в списке комнат нет. Есть зимовальная камера – пережить зиму, есть амбар для зерна, есть кладовка для мяса, есть – кладбище…
– А это ясли, – усталый голос Виктора вклинился в поток перечислений. – Видели табличку.
Он привалился бедром к столу и потер виски.
– Вить… – Липа обеспокоенно пощупала его лоб, но жара вроде не было. – Ты как?
– Архитектура муравейников впечатляет, не так ли? – Тейге стащил с головы свой берет и сунул в карман мешковатой куртки. По́лы чуть разошлись, и Липа успела заметить кинжал на его поясе.
Она перевела взгляд на Виктора, его лоб покрывала испарина, но других признаков недомогания пока не было видно.