Она перевела взгляд на автоматус, где под котом висела табличка: Ira.
– Гадалка говорила нам об этом в самом начале, но я и не подумала, что это подсказка. Ira значит гнев?
Она вопросительно взглянула на священника, и тот подтвердил:
– Сильное раздражение духа против ближнего своего.
Получив одобрительный кивок, Липа продолжила вслух развивать свою мысль:
– Витя, я, кажется, поняла. Этот квест по замыслу организаторов представляет собой аллегорию семи смертных грехов.
– Очень извращенную аллегорию, судя по тому, что мы видели, – буркнул Виктор. – Я их все равно всех засужу.
– Смотри: блуд, гнев, что там еще было? – продолжила она, воодушевившись разгадкой.
– Да откуда мне знать? Не убий, не укради?
– Не, это не то. Фуд-корт по идее – чревоугодие. Логично же! Антон едва устоял перед кружкой пива и потому получил ржавый ключ. Мол, плохо испытание прошел, так ведь?
Священник вновь кивнул.
– А у меня ржавый ключ появился после склепа. Так… склеп… м-м-м… что же это может быть?
– Смерть, – предположил Виктор, – гробы же.
– Но это не грех. Скорбь? Грусть? Утрата?
Ее догадки оборвал тихий шепот из-под капюшона:
– Не до́лжно предаваться греху уныния.
– Да слышали уже, – оглянулся на священника Виктор и покачал головой. – И про суды тоже слышали. Лучше б выход указал без всей этой мороки.
Липа припомнила, как она и Тимур сидели без дела возле статуи черепахи, пока остальные искали подсказки.