– Благодарю за гостеприимство, но не смеем вас больше отвлекать. Нам пора.
Сумасшедший осклабился и выставил перед собой оружие, демонстративно пробуя остроту лезвия ногтем.
– Ну что вы, даже чаю не попили.
– У вас скоро будет полно других забот…
Липа схватила муравьиную ногу со стола и, крутанувшись на месте, со всего размаху ударила ей по ближайшей колбе с монстроподобным существом внутри.
Раз!
– Стой! – в ужасе закричал Тейге, крутанул в руках кинжал, перехватывая за лезвие, и замахнулся. – ПРЕКРАТИ!
В этот же миг священник, распластавшийся на полу, со стоном перекатился и ухватил брата за ногу. Наверное, только это и спасло Липу: кинжал серебристой молнией просвистел над ухом и звякнул где-то позади.
Липа с удвоенной злостью снова ударила по колбе.
Два!
По стеклу побежали трещины.
– Ему еще рано! НЕТ!
Три!
Тейге пнул Таддеуса по ребрам и кинулся к колбе, пытаясь ладонями зажать прорехи:
– Нет, нет… Его питание…
– Но было поздно. Густая персиково-желтая жижа начала сочиться сквозь его пальцы, с каждым мгновением все сильнее, пока наконец не брызнула во все стороны. Давление жидкости взорвало стекло изнутри. В воздухе запахло сладким медом и полевыми цветами.
По Тейге стекали ручейки раствора, в котором раньше плавало изуродованное, сшитое из разных кусков тело, впитываясь в ткань куртки. Лицо его исказилось. Казалось, он вот-вот расплачется.
– Что ты наделала, идиотка? – простонал он. – Он же еще совсем маленький. Какой же нужно быть сволочью, чтоб поднять руку на младенца…